Василий Звягинцев - Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы...

Я не успел взять у Сашки находку для ближайшего рассмотрения, как он выматерился снова, с другой интонацией.

— Держи…

Я увидел на внутренней стороне крышки жирно выведенные шариковой ручкой, едва-едва размытые влагой буквы: «А.Ш. — 84».

Тоже армейская привычка, помечать личное имущество, подумал я, и только тут до меня дошло по-настоящему.

— Так это же — твоя!

— А я о чем? Больше скажу — я ее подарил, вместе с пистолетом, естественно, Сехмету, когда мы отправлялись в последний бой. Сам «беретку» взял, с ней в танке удобнее, а «восьмерку» ему отдал. Типа — на память. Вот же угадал…

Левашов присоединился к нам и тоже стал с задумчивым вниманием вертеть кобуру в руках. Он с нами в городе квангов не был, Сехмета, офицера дирижабельно-пограничного отряда, не знал, но наслышан был во всех подробностях и вместе с Сашкой и Ларисой отстреливался от напавших на форт после «танкового погрома» аггров — «недочеловеков». Не в смысле нацистской расовой теории юбер- и унтерменьшей я здесь этот термин употребил, а только чтобы подчеркнуть, что основной персонал Таорэрской базы и солдаты их «армии вторжения» до специально выведенных копий людей, как Ирина и Сильвия, сильно недотягивали. И внешне, и по умственным качествам.

— Подарил, значит. По нашему счету — пять биологических лет назад ровно. За этот срок, если б он ее тогда потерял, сам знаешь во что кожа бы превратилась. Значит, ваш дружок расстался с ней месяц, два назад. Так?

Да кто бы спорил, только академические рассуждения Олега звучали… Ну, не по месту, что ли. Эмоций не хватало. Тут бы всплеснуть руками, ужаснуться или восхититься, зависимо от точки зрения на открывшуюся истину. На Валгалле мы, значит. Вернулись. Четвертым, получается, способом. Два первых — «механические»: через СПВ и блок-универсалом, третий — через Сеть, четвертый — вот он, волевым усилием сумасшедшего профессора из прошлого века. Накатанная дорожка.

— Братцы, нас старательно сводят к нулям, — продолжил Левашов. Подсунули нам ту еще Валгаллу, очень может быть, чтобы мы с радостным визгом не кинулись, не думая больше ни о чем, уходить на «Призраке» за пределы всей этой конструкции…

— Мы все равно уйдем, — ответил Шульгин, — для себя я давно все решил. Не нужны они мне. И миры их тоже, хоть сто, хоть двести. Уйдем со своими бабами, и катись оно туда и дальше!

— Согласен, — сказал Олег. — Если выпустят. Харчи, как говорил мой дед, отрабатывать придется. Кому кобура с пистолетом последний раз принадлежала, я не знаю. Могла много раз из рук в руки переходить. По известным причинам. Важно другое. Трупа здесь нет, костей тоже. Ничьих. Прямо как в кино. Махнул зверь лапой, срубил кобуру с ювелирной точностью, и дальше что? Разошлись, довольные друг другом?

— И не такое бывало, — с долей сомнения в голосе ответил Сашка. — Один махнул, другой выстрелил, и побежали в разные стороны…

А я, пока они рассуждали, через головные телефоны услышал отдаленные звуки, до чрезвычайности знакомые. У ребят аппаратура, наверное, была с ночи выключена, моя же работала. О чем я им и сообщил.

— С загадкой кобуры и прочего позже разберемся, а сейчас не до того. «Стреляли», — как говорил Саид.

Гребень мы перевалили, соблюдая при этом все положенные тактические приемы. Не высовываться, наблюдать из-за укрытия и не с той стороны, на которую может обратить внимание неприятель, биноклем и оптическим прицелом пользоваться по солнцу, а не против, и так далее.

Километром ниже, в глубокой чашеобразной долине кипел настоящий полевой бой. То есть не стычка двух случайно встретившихся разведгрупп или нападение ватаги грабителей на купеческий обоз, а как минимум — рота на роту регулярных войск.

Атакующих мы узнали сразу, да и как ошибешься? Сашка их в натуре насмотрелся, мы — в кино крупным планом. Те самые черно-бурые Сашкины йети, ломаной цепью наступающие на жидкую линию стрелковых ячеек обороняющихся. Монстры, за неимением другого термина продолжим их так называть, перли через глубокий, по пояс и выше снег, оставляя позади отчетливые вспаханные борозды… Только это не давало им развить спринтерскую скорость, в противном случае они взяли бы позицию противника в минуту. Двигаясь со скоростью нашей пехоты в Финскую войну, они вели беглый огонь из своих многоствольных митральез.

В чем заключалась их главная беда — в отсутствии опыта даже Первой мировой, не говоря о Второй. Если бы они наступали перекатами — половина стреляет с места, прижимая к дну ячеек и окопов обороняющихся, другая делает бросок, залегает и бьет по выявленным огневым точкам, пропуская через себя вторую линию, — эффект был бы куда большим. И ведь огневая мощь монстров была подавляющей, при грамотном использовании, конечно.