Василий Звягинцев - Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы...

Зато отсюда до правого фланга монстровской цепи было ровно четыреста метров, по делениям прицельной сетки. До крайнего окопчика квангов — чуть больше. Их катапульты располагались тактически грамотно, за обратным скатом гребня, огонь велся с корректировкой.

Один за одним в небо поднялись шесть дымных хвостов, неторопливо добрались до верхней точки траектории, и черные точки бомб посыпались вниз. Два разрыва легли хорошо, по скучившейся группе монстров, остальные с недолетом. Будем считать — заградительный огонь. Да к тому же несколько гоминоидов из середины цепи повалились ничком и навзничь, сраженные осколками.

Ладно, друзья, продолжайте, как умеете, а мы начинаем собственную партию.

Кто-то из будущих читателей моих записок наверняка скажет, что наше поведение не укладывается в цивилизованные рамки. Стреляете, «чувств никаких не изведав», по живым существам, имеющим какие-то там собственные права. Как в тире. А я бы пригласил любого гуманиста в тир, где мишени имеют право и возможность отвечать стрелку адекватным образом. Причем входная дверь заперта и обратной дороги нет, пока жив ты и цела хотя бы одна мишень! Жалобы и призывы к общечеловеческим ценностям априорно не принимаются.

Поскольку людей в этой забаве вокруг нас нет.

Мы с Сашкой имели при себе по восемьдесят патронов, столько же у Левашова. Остальные оставили в хижине, о чем сейчас пожалели. С другой стороны, на всю войну 1877–1878 гг. русскому солдату было отпущено военным министерством по сто восемьдесят два патрона. Точно, как в аптеке, ни больше, ни меньше. Из них половина хранилась на тыловых складах в глубине страны. Довезут вовремя, не довезут…

Так что мы в гораздо лучшем положении. На полчаса боя, глядишь, хватит.

Распределили цели и огневые рубежи, чтобы не мешать друг другу, и начали.

Чтобы стрелять из Сашкиного карабина, нужна определенная привычка. Отдача, невзирая на эффективный дульный тормоз, сильная, и звук выстрела отдается болью в барабанных перепонках. Зато точность боя выше всяческих похвал, за счет скорости пули и отличного прицела.

По два полных магазина мы расстреляли в минуту и не меньше тридцати монстров навек упокоили ртутными пулями. От них не выживают, и чем массивнее мышцы и прочнее кости, тем надежнее не выживают.

За эту минуту рисунок боя изменился кардинально. Правого фланга монстров практически не существовало больше. Но остальные (или те, кто командовал) среагировали на первый взгляд верно, а на второй — крайне глупо. Не солдаты, я же говорил.

Начиная от середины цепи они начали, все так же утопая в снегу, разворачиваться в сторону новой, внезапно возникшей опасности. Сосредоточив массированный, однако бесприцельный огонь по нашей позиции. Мы с Шульгиным оттянулись за скат, достали сигареты. Даже броском со всей дури и силы полкилометра в данных условиях меньше чем за пятнадцать минут им не пробежать. А нам, чтобы не спеша покурить, пяти минут достаточно. Потом посмотрим.

Издалека захлопал карабин Левашова. Целясь с упора и не торопясь, он с предельной дистанции штук пять самых прытких положит носом в снег, без вопросов. Так что беспокоиться нам совершенно не о чем. И кванги получили долгожданную передышку.

— Нет настроения самим учинить рейд по тылам? — спросил Шульгин, показывая рукой направление. — Вдруг там в блиндажике самые затейники и сидят? Свободно можем успеть…

— Я бы не стал. Хрен знает, на что нарваться можно. Давай лучше еще отсюда стрельнем и вон той кромочкой проскочим прямо к квангам. Баталию мы уже выиграли, а насчет продолжения на месте узнаем…

— Если позволят, — вздохнул Сашка. — Тот раз не позволили, мать их…

Да, после первой победы над массированными танковыми силами аггров воспользоваться ее плодами нам не позволили. Нас с Алексеем утащили в свое логово, а Шульгина с Левашовым и Ларисой вышибли из форта.

— Ну и поглядим. Нам что так, что так — терять совершенно нечего.

За время нашего перекура не больше взвода монстров продолжало движение в сторону высоты. И прошли они только половину пути. Снега на склон навалило много, а под ним скрывались овраги и естественные эскарпы, так что местами атакующие проваливались по грудь и по плечи. В оптику прицела я наконец рассмотрел их морды. Фильм такого впечатления не давал.

Натуральные йети: гибрид горилл с неандертальцами, может, чуть выше поднявшиеся по ступеням эволюции, но настолько далекие от нас, что ни малейших моральных сомнений по поводу правомочности их отстрела я не ощутил даже в глубине души. Тем более — они все время палили в нашем направлении, и пули жужжащими роями пролетали слева, справа, поверху. Их «пулеметы» на вид весили килограммов по двадцать, не меньше. С руки и на ходу стрелять из таких штук почти бессмысленно, независимо от физической силы «солдата».