Василий Звягинцев - Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы...

— В смысле?

— В самом прямом. Организационно. Собрали нас в кучу, обеспечивают всем необходимым: жильем, питанием, одеждой, культурный досуг организуют, а за все за это требуют думать, работать, изобретать совершенно ненужные лично нам вещи, и уж тем более не посвящают в тайны, связанные с практическим применением изделий , и в тонкости функционирования механизма, который эту шарашку создал…

— Не лишено, — согласился я. — Как там сказано: «Хлеб на столах!» Что по меркам обычных, лагерных зэков означало невиданную степень изобилия. Бери, сколько хочешь! У нас фактически то же самое. В экзистенциальном, разумеется, смысле. За этупайку, то есть возможность жить, с общечеловеческой точки зрения, в райских условиях, исполняем непонятную и ненужную нам задачу. Вообразить не можем, что сейчас тамошний, — я показал пальцем в потолок, — Сталин требует от тамошнего Абакумова, ну а тот от своих шестерок, по нисходящей. И не черкнет ли в случае неправильного поведения тамошний Яконов карандашиком в календаре: «Этих — списать!»? Очень все хорошо у тебя выстраивается. За одним минусом…

— Это каким же? — заинтересовался Олег.

— А ничего ты нового не сказал. Хоть со времен фараонов, хоть с сотворения Адама всегда только так и было. Никто и никогда не был свободен по-настоящему . Разница только во внешней наглядности степени несвободы и мотивациях тех или иных действий…

Удолина с нами не было, так чего же за него не порезонерствовать, пока в сон не потянуло? Я этим в нашей компании сызмальства занимался, иногда по делу, чаще — в виде развлечения. Вот и сейчас…

— Да, мы считали, что, втянувшись в «большую игру», сохраняем самоуважение, независимость, что-то там вершим и даже кого-то переигрываем. И вдобавок бесплатно имеем неограниченные жизненные блага, удовлетворяя к тому же интеллектуальные потребности в пределах своего разумения. А по сути… Раб, крепостной крестьянин, зэк сталинских времен, ты, Сашка, я — все мы делаем лишь то, что нам предписано. Можно нести свое ярмо с ненавистью и отвращением, можно — с осознанием неизбежности, но спокойно, можно — найти высший смысл и ежедневно благодарить бога за ниспосланные испытания, очищающие душу. Но суть всегда одна и та же…

Шульгин курил и посмеивался в усы, а Олег начал заводиться. Спирт не только пригасил усталость в его натруженных мышцах, но и растормозил воображение.

— Ты неправильно говоришь. Человек может быть свободен. Хотя бы в том смысле, что может против рабства, физического или духовного, восстать…

Нет, сколько живем, а так и не сумели привить Левашову элементарные основы софистики.

— Это ты марксизма-ленинизма начитался в институте. Нас на философском хоть в какой-то мере учили размышлять над изучаемыми текстами, а вам, технарям, загрузили в башку мелкую нарезку цитат, и все на этом. Восстать! Красиво звучит. Навосставались за писаные пять тысяч лет истории… А что же такое «восстание», как не эпифеномен [78] Эпифеномен — придаток к явлению (феномену), побочное явление, сопутствующее другим явлениям, но не оказывающее на них существенного влияния. В некоторых философских учениях само человеческое сознание рассматривается как эпифеномен. …

— То есть как?

— Элементарно, Ватсон! Тот, кто затеял «восстание», даже революцию, берем по максимуму, точно так же является рабом. Пусть не рабовладельца — рабом ложных представлений или чужих идей. Спартак (условный, книжно-киношный) воевал с римлянами, чтобы, в идеале, приблизить феодализм, «светлое будущее человечества». Догадывался он или нет, что от перемены мест слагаемых сумма не меняется, — другой вопрос. Марксизм внушил «пролетариям», что, «экспроприировав экспроприаторов», они тут же вознесутся к «сияющим вершинам». Вершины оказались «зияющими», а страна «победившего социализма» превратила «гегемона» в раба еще более бесправного, чем при Николае Первом, условно говоря.

И Ленин был несвободен, реализуя ложно понятые идеи Маркса, Сталин, владыка полумира, — тридцать лет трудился без выходных над построением социализма «в отдельно взятой за горло стране», воображая, будто делает нечто полезное. Так что мы с тобой, друг мой любезный, в том же самом положении. Свободно вроде бы сидим и лежим сейчас, выпиваем и закусываем, понятия не имея, что нас завтра ждет и чей социальный заказ выполнять придется. На «Призраке» собрались детскую мечту осуществить, но так нас к этой мечте подталкивают, едва ли не прикладами, что уже и не знаю! Будто насильно женят на девушке, с которой ты бы и сам не прочь, но не из-под палки же…