Старик замолчал.
И я молчал. А он думал, рассказывать или нет.
— Потом случилось нечто… — повторил он. — И стало так, как есть. Я все детство провел под землей. Мы научились прятаться, добывать еду и воду, даже бороться кое-как научились, например, с пугалами.
Я непонимающе поглядел на него.
— С рубцами, — пояснил Старик. — Со жнецами, их все называют по-разному. На самом деле это механизмы.
— Роботы?
— Да, роботы. Чрезвычайно сложные, крепкие и износостойкие, но механизмы. Впрочем, не о жнецах речь. Мы исследуем этот мир. Медленно в основном потому, что мало людей. Мы не можем сказать, что случилось. Зато можем с точностью утверждать, что не случилось. Ядерной войны не было. У нас есть небольшая лаборатория, периодически мы берем пробы. Воздуха, воды, атмосферы. Все чисто. Радиационного загрязнения нет. Возможно, сейчас даже гораздо чище, чем раньше.
— Может, само очистилось? — предположил я. — Ветром сдуло там…
— Само очиститься не могло. Во всяком случае, не так быстро. И потом, для того, чтобы возникло все это богатство — големы, мертвецы, все эти хмари и пади, для этого никакой радиации не хватит. Мутагенез…
Заметив мое непонимающее лицо, Старик тут же объяснил:
— Изменения. Мутагенез разворачивается столетиями — нужно постоянное воздействие радиационных факторов, причем, достаточно мягкое, чтобы не убило, а трансформировало. Кроме того…
Старик говорил наверняка правильно. Только вот я его плохо понимал. Наверное, потому, что он разговаривал, как раньше. На старом языке. Кажется, вот что он говорит — что все эти поганцы появляются не сами по себе, просто так самозаводом, а кто-то им помогает. Так я, во всяком случае, понял.
— И потом радиация влияет только на живые существа, на остальное не может. То есть объяснить существование, например, падей радиацией нельзя. Это что-то другое, мы не можем понять. Загадки. Тайны. А разгадки, там, на западе. За границей Третьего Кольца. Но туда не пройти.
— Почему?
— Много причин. Большинство туннелей завалено. Землетрясения нередки, оползни. Город, который наверху, рушится, а это влияет и на подземный мир. Потом реки. В свое время их закатывали в бетон, чтобы строить здания, теперь реки отыгрались, растекаются по поверхности. А другие, наоборот, прорвались под землю. Верхнее Метро — во многом непроходимо. По слухам, на западе есть несколько сохранившихся туннелей, но ксеноактивность… Извини, пожалуйста. Мертвяков там много. Водолеев, гарпий, да кто его знает, что еще. Нам туда дороги нет.
— А что такое Нижнее Метро? — спросил я.
— Точно мы тоже не знаем. Есть разные версии, но все сходятся к тому, что это энергетический объект. Во всяком случае, вся энергия, которой мы пользуемся, исходит от него.
Я вспомнил. Холодное свечение, труба, уходящая в зеленоватую мглу. Тяжесть.
— Оно мир стягивает, — вспомнил я. — От развала…
Старик только улыбнулся.
— Нет, тут другое, — сказал он. — Правда, мы не знаем… Мы уверены только в том, что Нижнее Метро — это энергетическая установка. Во всяком случае, в этом одно из его предназначений. Причем мощность его велика…
Старик улыбнулся, и я с испугом заметил, что зубы у него железные. Все до одного.
Железнозубый.
— Зубы болят, галлюцинации, все электронные приборы выходят из строя. Ну, и железо, разумеется, с железом туда лучше не соваться. Одним словом, оно тоже непроходимо. Непроходимо, непонятно, опасно. Вероятно, Нижнее Метро использовалось как некий научный объект — те несколько километров, которые нами изучены, изобилуют складами, мастерскими и лабораториями, тут можно было жить и работать, не выходя на поверхность.
— Все время под землей?
Старик кивнул.
— Правда, мы не знаем — когда оно было построено — до того, как все началось, или все-таки после. И для чего предназначалось. Единственное, что известно точно, — это только то, как оно выглядит.
Старик расстегнул воротник и достал что-то на толстой цепочке. Кинул мне.
Я узнал сразу.
Пацифик, так его называла Алиса… то есть эта. Птичья лапа, вписанная в круг.
Птичья лапа Старика была сделана из тусклого, но очень приятного на ощупь желтого материала. Кажется, золото.
— Это карта Нижнего Метро, — сказал Старик. — Сейчас мы вот здесь, на кольце, между правой и центральной ветвью.
Я не знал, что ему сказать. Ну да, мы на кольце. Между правой и центральной ветвью. Замечательно. Что дальше?
— Я говорил, что знаю немного, — опять железно улыбнулся Старик — Вопросов больше, чем ответов.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу