Андрей Белоусов - Мнимые люди

— Э не… Так дело не пойдёт, — здраво рассудил он, прогоняя мрачные мысли, что лезли будто из дырявого и пыльного мешка. И чтобы хоть как-то, немного развеяться, достал бутерброды, термос и принялся неспешно за еду, тупо глядя на блики в воде. И почему у него так резко испортилось настроение? Он так и не понял. Как-то это само собой вышло. Раз и у тебя уже дурное настроение. А разве бывает как-то иначе? Если уж накатило, то уж накатило…

К десяти, к воде, потянулся народ, измученный духотой, проведённой ночи. В начале, шли одиночки, быстро окунались и уходили по своим делам. Потом подтянулись группами, кто влюблённой парочкой, кто в кругу друзей, а кто и семьями, (по мнению Гриши, самые несчастные, в субботу-то хоть можно отдохнуть от так, называемых — родных и близких).

Отдыхающие прибывали на пляж по-разному: кто приезжал на машине, кто приходил на своих двоих, кто из далека добирался, а кто и из близь лежащих домов приматывал. В отличие от пеших посетителей, приехавшие на машинах имели скверную привычку распахивать все дверцы у авто и врубать музыку на всю катушку, не заботясь о мнение других, хотят они слушать, или не хотят. Притом ладно бы одну радиостанцию, не важно какую, волей не волей, приходилось слушать. Так ведь и машин-то, на пляже, было не одна и не две, и каждая, промеж собой, обязательно соревновалась по громкости своей аудиосистемы, у кого из них, она громче, а у кого круче.

С каждым часом, всё чаще, мимо одинокого рыбака, проходили различные люди. Весело переговариваясь, они устраивались на берегу, загорать — избавляться от свойственного, городским жителям, бледного цвета кожи, ничуть не стесняясь ни худобы, ни полноты.

Молодежь, весело переговариваясь, устраивалась прям сразу на траву, не сильно заботясь о гигиене. Люди постарше, чинно расстилали покрывала и ложились только на них. На голую землю, ни-ни. После чего, жёны брали в руки книги, а их мужья хватались сразу за пиво и медленно очищая, засушенную рыбу, смаковали пенный напиток. Так и отдыхали, кто как мог.

А с высоты небосклона, нещадно припекало Солнышко, накаляя воздух, нагревая воду и окрашивая голые тела в кофейно-коричневый цвет.

Григорий, оглядев, сквозь прищуренные веки, отдыхающих, откупорил единственную, уже нагревшуюся, бутылку пива. Сделал глоток и поморщившись, глянул с не малым раздражением на неподвижный поплавок. «Похоже сегодня рыбалка у него не только не удалась, но и не выдалась», — горестно повздыхал он, сидеть же на солнцепёке и дальше у него уже не было сил.

Григорий поднял удочку, осмотрел наживку, червяк сдох, видно захлебнулся не выдержав подводной жизни, поменял на нового, более резвого собрата и закинул наживку поближе к берегу, целясь в камыши.

«Посижу ещё с часок и пойду, пожалуй. К чёрту такую рыбалку», — сварливо подумал он. Подёргал удочку, проверяя не зацепилась ли за что. Убедившись, что леска свободна, выловил из помятой пачки предпоследнюю сигарету и закурил с тоской уставившись на поплавок, сиротливо маячивший средь камышовой поросли.

В районе одиннадцати к месту дислокации Гриши, подошла женщина, необъятных размеров с двумя милыми детьми-погодками, лет семи — восьми. Дама, трубно отдышавшись, достала из огромной авоськи покрывало и расправляя, постелила на зелёную травку, предварительно встряхнув. Было видно, что каждое движение, женщине достаётся с трудом и причиняют ей неудобства, будто она совершает что-то противоестественное, не заложенное в неё, самой природой.

Словно большой котел с шипением выпускающий пар, толстуха кое-как стянула с себя платье, размерами смахивающее на парус, небольшой лодочки. И обнажив огромный живот, с отложившимися складками жира по бокам, необъятная матрона сему факту, ни чуть не смутилась, а наоборот даже залюбовалась собой.

— Олечка, а ты что ж не раздеваешься? Вона Кирюша уже в одних плавках бегает, — удивилась необъятная дама, переводя внимание, на свою притихшую дочь.

— А она воды боится! — весело закричал мальчишка, топчась рядом.

— Вот те раз! — всплеснула руками мать, — Олечка, ты же вчера спокойно купалась. А сегодня что? — поинтересовалась она у дочери.

— Говорю же, ОНА воды боится, мама, — встрял мальчишка. — Трусиха! Трусиха! — принялся он дразнить сестру.

— Да помолчи ты егоза! — прикрикнула на него мать. Подошла к дочери поближе и стала успокаивающе поглаживать её по голове. — Ну что случилось, маленький? Что с тобой? Ты не заболела? — Женщина потрогала лоб дочери, — Температуры нет. Может где болит? — заботливо спросила она. — Ну скажи и мы тогда пойдем домой.