Олег Верещагин: Я иду искать. История первая

Тот подошёл совсем близко — так близко, что стал виден цвет его глаз, серых и спокойных. Длинные русые волосы падали на спину и плечи. Такого же цвета усы гордо покоились за ушами, как было принято у славян во всех землях. Тёмную от ветра, солнца и холодов кожу лица пересекал от правой брови до угла рта шрам, в котором любой из наёмников мог легко узнать след хангарской сабли — такой же, как висевшие у них на поясах. Симпатий к пришельцу это не прибавило, а он ещё вознамерился пройти через ворота, словно сквозь пустое место! Было от чего остолбенеть, но в последний момент один из стражников преградил лесовику путь своим копьём:

— Пошлина давай, — гортанно прокаркал он с неистребимым хангарским акцентом.

— Пошлину? — глуховато спросил человек на славянском языке, останавливаясь и обращая на стражника слегка отсутствующий взгляд светлых глаз. Эти глаза всегда раздражали хангара, вот уже пятнадцать лет служившего господам в лесной земле — равнодушные, невыразительные глаза рыбы, по которым невозможно понять, о чём думает и чего хочет их обладатель.

— Пошлина, — повторил хангар, расправляя грудь и выпятив губу: он был на полголовы ниже пришельца. Двое стражников помоложе засмеялись — не над своим старшим, а над лесным дикарём. Может, он и вообще не знает, что такое пошлина — думает, что в город, где есть Капитан, можно входить, как в лес, без разрешения и свободно?! Но тот уже достал из кошелька серебряную монету с Летящим Фрегатом и Грифоном Данвэ.

— Возьми, — монета упала в ладонь стражника. Но вместо того, чтобы идти дальше, человек вдруг спросил: — К кому в городе можно наняться на службу, скажи?

— Служба? — переспросил хангар. — Э, что твоя умеет делать?

— Я воин, — так же глуховато, словно оберегая голос, ответил человек. — Могу быть следопытом в лесу. В горах. Могу водить корабли по звёздам.

— Ты? — хангар скривился. — Хай!

— Я спрашивал совета, а не насмешки, — без обиды сказал человек.

— Могучий Отважный Всевидящий, Капитан под Грифоном Данвэ, Капитан крепости Виард Хоран, — титуловал хангар Капитана полностью, назвав даже данванское наименование крепости, — не принимает в свои отряды червей, которые только и умеют, что ковыряться в земле. Тут есть лишь место для могучих сынов Белого Верблюда, рождённых в Ханна Гаар.

Эту тираду стражник произнёс без акцента — отшлифовал долгим и частым употреблением. Остальные стражники откровенно заржали. Их веселье ещё более усилилось, когда ничтожный лесовик проглотил и это оскорбление. Смиренно наклонил голову:

— Я понял... А есть ли у вас в городе рынок рабов?

— Эй, ты где видеть город без рынок рабов?! — насмешливо спросил хангар. Пришелец был глуп и безопасен, даром что с оружием.

— А если видел? — с непонятной насмешкой ответил вопросом лесовик.

— Тогда твоя зарабатывать много денег, да? — хангар ткнул челровека в грудь волосатым пальцем. — Рассказывать об этом чудесном месте и зарабатывать!

— Я смогу зарабатывать деньги у себя дома, рассказывая, каких глупцов держит вместо стражи тот, кто называет себя Капитаном Крепости Трёх Дубов.

Хангар на миг застыл, хватая ртом воздух, а потом схватился за рукоятку сабли. Во-первых, проклятый лесовик говорил на языке Ханна Гаар — знал, знал его и заставил ломать язык своей тарабарщиной! Во-вторых, он открыто и нагло исковеркал титул Капитана и осмелился назвать Виард Хоран СТАРЫМ названием!!! Это требовало кары — немедленной и беспощадной — его голова скатится раньше, чем лесовик успеет достать свой неуклюжий меч...

Пальцы хангара словно примёрзли к рукояти, украшенной речным жемчугом. Нет, лесовик ничего не сделал, не пошевелился, даже не моргнул. Прост наёмник, как на копьё, натолкнулся на его взгляд — уже не безразличный и равнодушный, нет! Рука хангара упала вдоль бока. Ему показалось, что сквозь прорези в маске проглянул демон из сказок. Но голос лесовика остался прежним, и говорил он опять на своём языке:

— Вот что. Я не знал, что у вас в городе стражникам отдана монополия на шутки. И если ты хочешь и в дальнейшем шутить без помех — не задерживай меня, достойный сын Белого Верблюда, хорошо?

Неведомым ухищрением голоса он ухитрился превратить родовое прозвище хангара в оскорбление, и стражник понял это... но сейчас он пропустил бы в город хоть самого Храага Огненного — лишь бы больше не встречаться с этим взглядом... И лесовик уже двинулся дальше — но его задержал ещё один голос: