Шимун Врочек: Метро 2035: Питер. Война

– Я смотрю, меня тут особо не ждали. Но ничего, мы люди не гордые…

– Убер! – Комар вскочил. – Убер!

– Здорово, брат. Как вы тут без меня?

Герда с подозрением оглядела скинхеда.

– Ты что, опять в драку влез?

– Почему сразу – влез? – обиделся Убер. – Я ее устроил!

Выглядел скинхед неважно. Рубаха порвана, джинсы грязные, ноги босые (куда ботинки дел, спрашивается?), синяк в пол-лица, глаз заплыл так, что смотреть страшно.

– Оно и видно, – подвела итог Герда. – Снимай рубаху, я зашью. Что с тобой сделаешь.

Убер сидел у лампы, грел руки о кружку с кипятком.

– Ты зачем голову побрил, дитя природы? – спросил он у Комара. Тот смущенно погладил себя по лысине:

– Да я в армию записался.

– Ясно с тобой. А где Таджик?

– Бродит где-то. Что ты, его не знаешь?

Часом позже они все еще сидели и болтали. На станции уже погасили свет, отбой, завтра кому на работу, кому на войну, а они все не унимались. Герда ушла на перевязку, вернулась, почистила зубы и теперь посапывала, подложив ладошку под щеку, словно маленькая девочка. Убер иногда взглядом цеплял завиток на ее щеке, изгиб губ, отворачивался.

– Так ты Тарана знаешь?! – поразился Комар. – Вот это круто!

Убер зевнул с рычанием.

– Ну да. А что тебя удивляет? Я ему как-то жизнь спас.

– Ого!

– Потом он меня вытащил из конкретной жопы. Так что мы вроде квиты. Хотя тут забавней – он мне жизнью обязан, зато я ему – свободой. По мне, так я еще конкретно должен остался. Свобода, брат Комар, штука гораздо более серьезная и важная, чем жизнь.

Комар помолчал, обдумывая. Лоб его наморщился, как у младенца.

– А где он сейчас? – спросил наконец.

– Таран-то? Таран уехал. Говорят, махнул за горизонт. Искать свет для всего человечества. Он вообще человек серьезный, по мелочам не разменивается.

– А мы?

– А мы так и сидим в жо… то есть, во мраке. Слушай, любопытное дитя, давай уже спать, а?

Ночью Комар растолкал скинхеда. На станции гремели голоса, тревога и радость звучали в них. Кто-то затянул хмельную песню.

– Убер, слышишь?

– Иди на фиг… Чего тебе?

Комар не мог усидеть на месте. Новости были потрясающие.

– Веганцы предложили Великое Перемирие. На две недели, представляешь?!

Убер поморщился. Глаза красные, воспаленные от недосыпа.

– Заебались воевать, что ли? – он мучительно зевнул.

Комар пожал плечами:

– Наверное.

– И что тебя… беспокоит?

– На них не похоже, – ответил Комар честно.

– Ну, найди какую-нибудь подлость, вот и будет похоже, – пробурчал скинхед, перевернулся на другой бок и мгновенно заснул.

– Товарищ Ким, – кивнул главный безопасник.

– Здесь все ваши люди?

– Да.

– Вы поняли задачу?

– Да, товарищ Ким. Не беспокойтесь. Все сделаем, как надо.

«Товарищ Ким» помедлил.

– Будьте осторожнее, – сказал он наконец. – Мне этот человек нужен живым и невредимым. И помните, он очень опасен. Очень.

Утро, станция, завтрак на граните. Компания, хоть и не в полном составе, перекусывала, чем бог послал. На станции царило воодушевление. Великое Перемирие, как его назвали, вступило в действие.

Целых две недели без войны – это кого хочешь обрадует.

– Ты где сейчас? – поинтересовался скинхед. Ложкой осторожно выскреб кашу со дна котелка, закинул в рот.

– Завербовался в добровольческий отряд. Диггерский. Тут много наших с Владимирки, будем вместе воевать. Скоро на фронт. Говорят, опять Веган жмет так, что из камня слеза выступает. И на поверхности тоже.

– Да ты, брат, поэт, – присвистнул Убер.

– Какой поэт, – вздохнул Комар. Повел больным плечом, осторожно размял мышцы. Вспомнил: – Слушай, Убер, а давай к нам, а? Вместе «зеленых» бить будем.

– Да с удовольствием.

– Правда, сейчас перемирие, – вспомнил Комар. – Но потом ведь опять будет война… Я думаю, ты прав. Это какая-то подлость.

Скинхед повертел головой.

– А где Герда? – спросил Убер небрежно.

Комар усмехнулся.

– Что, видно меня как на ладони? – спокойно спросил Убер. – Да, даже с лучшими из нас такое бывает… Так где она?

– В госпиталь ушла. Она там теперь постоянно бывает. Раненых тьма, рук не хватает. Вот и устроилась. Сначала ее перевяжут, потом она кого-то.

Убер кивнул.

– Да, это она молодец.

– Ты хотел ее увидеть?

Прищур ярко-голубых глаз.

– Уж не издеваешься ли ты надо мной, брат Комар? А вообще, конечно, имеешь право. В Исаакий не пойдешь?

Комар покачал головой. Потом как-то растерянно пожал плечами: