Не торопясь. Пусть копоть осядет. Последние вояки потопали вперед по бетонке. Кусты, слепни. Болото. Слева зеленая полоса — там река Кожим. Большая, красивая река. Справа — болото. Бетонка кончилась, пошла трава. Когда-то здесь был проселок, засыпанный гравием. Теперь — полоса, проломанная в кустах вездеходом.
Поднялись на холм, и Круз, щурясь, увидел в синеватой дымке длинные, пологие спины гор, улегшихся друг за дружкой. Там еще лежал снег. Когда-то мальчик Андрей Круз смотрел на них с этого самого холма и чертыхался про себя, потому что до них далеко, а инструктор Гвоздь близко, а на спине — рюкзак в двадцать кило и дюжина оводов. Теперь рюкзака не было. Но как хорошо б было разменять нынешнюю тяжесть на ту!
Круз выматерил себя мысленно за слюнтяйство и, осторожно опираясь на трость, побрел вниз. Щенки, как по команде, двинулись тоже, все разом. И это при том, что двое в сотне шагов впереди, один в сотне сзади, а один рядом, сторожит старшого. Привыкли доверять нюху. И вправду — сам поначалу не обратил внимания, — нет запаха счастья! На Севере он сильно поредел, с трудом замечаешь, но все же есть. В особенности вдоль дорог, на улицах, в комнатах. А здесь — лишь чуть заметное от тех, кто прошел четвертью часа раньше. Аделина говорила — оленные не болеют, потому что в них заразы нет и они никогда не подходят к заразе. Шаманы их вроде умеют чуять заразу. Правда или нет, но оленные никогда не заходят туда, где живут с заразой. И потому у оленных заразы нет, и дети, кто от других хворей не помер, все живут до взрослости. А кто заразился, тех убивают и место оставляют шаманам очищать, и возвращаются туда только зимой. Знают, что зимой никто не заражается. Потому и не торгуют ничем с городскими, и не подходят к ним, и стреляют только издали. Конечно, хотят дорогу взорвать и перебить всех. Мол, духи наказали городских, а тех, кто чисто жил, с оленями кочевал, не наказали, но приказали чистоту соблюдать. А кто не соблюдет, того с семьей под корень. Потому никогда не держат оборону. Если набежать — удирают, чтоб даже дыхание нечистых не коснулось. Иначе давно могли бы и дорогу взорвать, и посты на полустанках искоренить. Но воевать с нечистыми у них дозволяется очень немногим, кого шаманы особо благословили. И те не всюду могут, в особенности летом. За засадой этой, что тебя чуть не угробила, милый мой Андрей Петрович, неясное дело, мутное. Ты уж себя-то побереги, с молодыми не заводись. Ишь ты их как! Понятно, для уважения полезно. Но ты руки-то больше не распускай.
Круз пообещал, что не будет. Интересно, что от похода Аделина не слишком отговаривала. Может, решила посмотреть, на что еще годен старичок Андрей Петрович, кроме ушибления молодых.
Жарко. Скоро дорога через реку Сывью, как раз взбодриться. Круз убил слепня на лбу и расстегнул ворот. А через тридцать секунд шлепнулся на дорогу, перекатился, шмыгнул в кусты, замер, ожидая следующего выстрела, — и зашипел сквозь стиснутые зубы, схватившись за раненую ногу.
И как же эти недоноски проворонили? Целой толпой, с собаками! Мать вашу за ногу! Или щенки спугнули? Эти умеют по тундре шарить.
Из травы метрах в двадцати показалась голова Последыша. Он показал два пальца, потом указал — там, за дорогой. Двое. Круз приподнялся. Кусты за дорогой пошевелились — и тут же грохнула очередь.
Ага. Как же это вы, вояки? Хорошее местечко выбрали — между дорогой и рекой. Куда вы теперь?
Последыш, гибкий как змея, нырнул в кусты. Затем заросли на другой стороне раздвинулись, и из них вывалились на дорогу два мелкорослых типа в нелепых кожаных штанах и рубахах. За ними, оскалившись, явился Правый со слепнем на лбу. Уложил обоих на дорогу лицом вниз, а после ухватил слепня и медленно, с наслаждением раздавил.
Через четверть часа явился Семен верхом на БМП. Семен хотел: а) типов забрать; б) усадить Круза с компанией на машину. На что Круз посоветовал Семену быстро ехать по Семеновым делам и сообщил, что его, Круза, боевая группа возвращается на базу, захватив пленных и сопровождая раненого — то бишь его, Круза. И продемонстрировал подтекающую ногу. Семен странно разъярился и, стоя перед урчащей БМП, принялся орать, обещая нехорошее и даже очень плохое. После чего Последыш, стоявший в шаге от него, расстегнул ширинку и неторопливо помочился на Семенов сапог. Кто-то из команды, оседлавшей БМП, заржал. Но тут же сделал вид, что закашлялся.
Семен замолчал, побледнел, развернулся, молча забрался в БМП, которая развернулась, выпустила кубометр чада и покатила за восток, лязгая. А Круз приказал Последышу застегнуться, Правому — поднять пленных, а прочим — смотреть за дорогой по пути назад.
Читать дальше