Вячеслав Миронов - Война 2017. Мы не Рабы!

Рашид… Его убили те, кому он мешал строить халифат. Отравили.

Его отряд до сих пор воюет. Хороших ребят подобрал, что после его гибели люди не разбрелись, не разбежались.

Где все началось, там и должно закончится.

Охрану внешнего периметра части нес отдельный американский батальон численностью около четырехсот человек. Но его сейчас значительно обескровили. Всего в строю было около двух рот — примерно сто пятьдесят — сто шестьдесят человек. Смена боевого охранения — пятьдесят человек. Остальные — в казармах вне территории части.

Личный состав "моей" дивизии почти укомплектован.

Наши силы и средства — тысяча человек. Слишком важна для меня. Нет, не так. Для всех нас была важна эта операция. Многое было постелено на кон. Почти все. И по всей стране наши группы ждали нашего сигнала, чтобы начать одновременно большое наступление…

Оружие у нас было обычное стрелковое, из тяжелого — минометы, мины МОН, около тонны взрывчатки. Часть из нее было уже как в самой части, так и подготовлено для прорыва. Идеальный вариант — незаметно просочится. Но это идеальный вариант из области фантастики. В жизни, как бы ты не планировал операцию и развитие ситуации, получалось по самому наихудшему варианту, который ты даже и не предвидел.

Это в идеале, что закрывается полностью часть. Но есть всегда лазейки, дыры. В них солдаты ходят в "самоходы", девчонки приходят к бойцам на свидание, прапорщики уносят добро, деревенские ходят на территорию по грибы, много чего еще интересного, но дыры были, есть и будут.

И в нашей части они были. Плюс несколько десятков среди офицеров — наши сторонники. Они провели около пятнадцати наших а территорию части. Не было у нас задачи и желания убивать своих же. Тем более, что осуществить задуманное без помощи офицеров командного пункта — невозможно.

Прошел час, как люди ушли…

Ожидание было не просто томительным, а убийственным.

Мы все сидели как на иголках… Курили сигарету за сигаретой, не поджигая новую, а прикуривая от старой. Группа блокирования американских казарм, докладывала, что все тихо. Никакой суеты. Часовые противника на внешнем периметре также вели себя спокойно. Разъездной патруль катался по кругу не спеша, не проявляя суеты.

И на территории самой части также не было выстрелов, топота сапог, рева машин, прожектора не шарили ночное небо и забор. Все тихо. Лучше действовать, чем вот сидеть и жевать фильтр у сигареты, перекидывая ее из одного угла рта в другой.

Тоска.

Кто от нервов, взводил и тихо спускал курок у пистолета. Раз, другой, третий. Я нервно оглянулся в темноту. Не видно кто. Раздался звук подзатыльника. Клацанье курком закончилось.

Пришел наблюдатель и шепотом сказал, что можно идти. Все по первоначальному плану.

Через подготовленный проход, который не видно американским часовым врываемся в часть. Грохот ботинок почти невозможно заглушить, поэтому ноги у всех обмотаны тряпками — стеганным войлоком.

Идем в помещение командного пункта. Все собраны в столовой. Помещение маленькое, все сидят в колонну по одному друг у друга на коленях, руки под сунуты по бедра. Старый способ. Встать невозможно. Через полчаса, встать без посторонней помощи невозможно.

Отдельно сидит КДС — командир дежурных сил. При отсутствии командования дивизии — он царь и бог. И команды о запуске, а также о атаке "возмездия" принимает он. Он курит.

Он — полковник Смирнов. Суров, немногословен. Специалист. Служит не за страх, а за совесть. На всех собраниях, совещаниях сидит молча. Не устраивает истерик. Никогда не заглядывал преданно в глаза командирам и проверяющим. И голос у него командирский. Суровый, не терпящий пререканий. Но если была несправедливость, он терпеть не будет. Скажет в лицо, все, что думает. Поэтому и не двигали его дальше. Так уже лет семь он и застрял на этой должности.

— Здравствуй, Александр Тихонович! — я подсел к нему.

— Здравствуй, Николай Владимирович!

Молча смотрит на меня.

Я выдержал взгляд.

— Что делать будешь? Расстреляешь своих?

— Никого я стрелять не буду. Хочу изменить ситуацию. Поможешь?

— Как?

— Сам понимаешь как.

— Все — таки коды у тебя не нашли? — он усмехнулся — Их уже сто раз поменяли. Не пойдут они тебе впрок. Да, и авиация налетит, раздолбает все к чертовой матери. "Головы" все равно на ПРТБ лежат. Время нужно чтобы их водрузить.

— Сколько на дежурстве ракет с головными частями?

— Три.

— А в готовности? Боеготовых?