Александр Нетылев - Бог из машины

Прежде чем отскочить на более-менее достойное расстояние, Чезаре нанес мощнейший удар ногой в тыльную сторону колена. Человек после такого удара вряд ли когда-нибудь смог бы ходить. Как отреагирует чёрт, кардинал не был уверен.

Оказавшись на некотором расстоянии, Чезаре стал ждать, пока противник перестанет орать, и параллельно думал, чем достать его, не подходя слишком близко. На пистолет надежды не было: если меч, который в каком-то смысле часть его, проходит не задерживаясь, почему должны подействовать пули? А вот всяческие проявления веры, похоже, пусть ограниченно, но все же действуют.

Поэтому Чезаре еще разок его перекрестил.

Чёрт послушно рухнул на одно колено. Впрочем, его это мало беспокоило: ослепшая нечисть орала, как оказалось, совершенно по другому поводу. С одной из рук, которые существо прижало к своему паху, всё ещё свисала цепочка нательного креста Чезаре. Похоже, это то, чего не хватало для нормального акта экзорцизма — пробить святым символом защиту чёрта. Теперь, после того как кардинал перекрестил чудовище, второй его глаз окончательно лопнул, и теперь клубы дыма поднимались вверх из обеих глазниц.

Наконец, всё было кончено, и от чёрта остался только злополучный крест, перепачканный копотью настолько, что было попросту непонятно, какого он был цвета изначально.

Подобрав свой крест, Чезаре направился к отброшенной чертом садовнице.

— Вы ранены? — он сам сознавал, что вопрос идиотский, но вопрос 'где вы ранены?' звучал бы еще хуже.

Садовница не отвечала: ее колотила крупная дрожь, а из глаз текли слезы. И даже будучи поставленной на ноги, она не могла самостоятельно идти.

Чезаре вообще-то и самого слегка пошатывало: все-таки последствия 'форсажа' явно не добавляли ему тонуса. Однако образ 'отважный герой тащит спасенную деву волоком за ногу' до того болезненно ранил его эстетические чувства, что приходилось все же тащить ее на руках, подставляя мощное плечо в качестве плакательной жилетки.

Несмотря на эту романтическую картину и свою репутацию дамского угодника, планов насчет приударить за ней (что, учитывая обстоятельства, скорее всего удалось бы) он не строил: и не потому, что садовница была непривлекательна, а просто потому, что сейчас его уже больше интересовало раскрытие церковного заговора, частью которого, — он не сомневался, — были и нападения чертей. Может быть, это было не вполне нормально для здорового молодого парня, но интриги, тайны и политика интересовали его куда больше, чем любые женщины этого мира.

Поэтому, стоило ей слегка успокоиться, как он не преминул расспросить ее о нападении. Увы, ничего полезного она сказать не могла: равняла кусты, вдруг откуда-то из-за спины появился черт, того, кто его вызвал, она не видела. Может, был какой-то неочевидный вопрос, который позволил бы получить крупицу информации. Но Чезаре опасался, что с помутненной после использования 'форсажа' головой невольно выдаст себя.

Добравшись до водяной ямы, Артур повторил фокус с жидкой землёй, прошептав что-то себе под нос.

— След в след за мной, — обернулся он к своей спутнице и лёгкими шагами начал движение по странной субстанции, которая подчинилась силе земли, — Когда перейдём, не двигайся и не выходи, я проверю местность.

Выйдя на свет божий, мужчина несколько секунд пребывал в состоянии, близком к слепоте из-за непривычно яркого света. Какие-то несколько десятков минут в подземелье, всё же, возымели свой эффект. Дождавшись, пока зрачки сузятся, а глаза привыкнут к свету, мужчина огляделся и… понял, что на мушке. В него целился из оружия, напоминающего снайперскую винтовку, крупный чернокожий мужчина в коричневой куртке, который даже не думал прятаться. Это было ни к чему: он надёжно укрылся за оружием с электронным оптическим прицелом. Убедившись, что Артур заметил смотрящий в его сторону ствол, чернокожий взмахнул рукой в перчатке без пальцев, не сводя прицела с англичанина.

Улыбнувшись, Артур проговорил на старом китайском с миной аристократа, обманувшего своего грубого противника:

— В Северном океане обитает рыба, зовут ее Кунь. Рыба эта так велика, что в длину достигает неведомо сколько ли. Она может обернуться птицей, и ту птицу зовут Пэн. А в длину птица Пэн достигает неведомо сколько тысяч ли. Поднатужившись, взмывает она ввысь, и ее огромные крылья застилают небосклон, словно грозовая туча. Раскачавшись на бурных волнах, птица летит в Южный океан, а Южный океан — это такой же водоем, сотворенный природой. И одному только Богу известно, что случится, если птица Пэн заблудится и пролетит случайно над пыльной степью… — закончил цитату из какой-то древней китайской сентенции Артур своими словами, уже на немецком, а его рот исказила воистину саркастическая ухмылка.