Александр Нетылев - Бог из машины

Чезаре удивленно воззрился на отца Патриция:

— Так точно? Откуда это известно?

Следующим ходом он выставил своего ферзя перед королем, одновременно защищая короля и прикрывая офицера.

— Потому что семь — это красивое число, — бодро ответил Патриций, выводя второго конника, вставшего немного в отдалении от мусульманского ферзя. Кардинал готовил масштабное наступление всеми силами, не торопясь бросаться в бой, — Дней недели семь, нот семь, цветов радуги семь, смертных грехов семь, так почему бы и чертям не появиться ровно семь раз?

'Все не так просто', - понял Чезаре, но не стал допытываться, вместо этого полушутливым тоном заметил:

— И появились они за шесть дней до Пришествия. Похоже, Лукавый, стараясь высмеять деяния Господа, устроил себе выходной в первый день из семи…

Теперь кардинал сдвинул уже выведенного офицера на одно поле, угрожая коннику.

— Лукавый всё делает неправильно, — шутливо ответил старик, выводя на поле брани второго офицера, который занял уж очень удобную позицию для того, чтобы, ежели вражеский офицер решит меняться с конником, сразу же нанести подлую атаку прямо в тыл противнику, — Отдыхать полагается в седьмой день.

Чезаре чуть усмехнулся и снова замолчал. Какое-то время он старательно делал вид, что его распирает любопытство, но он пытается смолчать (что, впрочем, было недалеко от истины), затем выпалил:

— Неужели это правда? Я про Пришествие. Неужели наши чудотворцы действительно могут сделать это?

При этом он не забыл сделать следующий ход, двинув пешку и угрожая офицеру.

— Вы ведь сами сейчас готовите брошюры, — немного удивлённо поднял бровь отец Патриций, недоверчиво глядя на собеседника, — Неужели вы думаете, вам бы поручили эту работу, если бы всё это было лишь неудачной шуткой?

— Не знаю, но… — здесь Чезаре вступал на скользкую почву. Нужно было выразить сомнение, но при этом не проявить себя как еретик и отступник, — Мне сложно представить себе, что Бога можно призвать. Как бы могущественны ни были наши чудотворцы, их сила от Бога и есть лишь проявление Его воли. А если так, то какое значения могут иметь их действия для Его пришествия?

Он сделал рокировку, пряча короля от возможного шаха и одновременно прикрывая офицера. Конник был и без того достаточно прикрыт.

— Если бы от наших действий ничего бы не зависело, богу и гневаться было бы не с чего, и потопы устраивать. Да и призывали отца нашего небесного на страницах Святого Писания не раз и не два. Лишь после гибели назарянина больше ни единого упоминания об этом в каноничных житиях святых не было. Потом все больше с демонами заигрывали.

Чезаре сдвинул коня, отвечая такой же угрозой черному ферзю. Решит разменять?

— В случае с демонами как раз все ясно: Господь запер их в преисподней, и воля человека — образа и подобия Божьего, — дает им возможность вернуться в мир людей. Ясно все и с призывом, с которым человек обращается к Богу в час нужды: главная его цель — дать самому человеку поверить в божью помощь. Как в случае с чертом в типографии, например.

Это упоминание было частью версии событий, которой он собирался придерживаться. Впрочем, Чезаре немедленно вернулся к предмету разговора:

— Однако Пришествие — это, как мне казалось, совсем другое. Всю жизнь я был убежден, что Господь вернется тогда, когда сам решит, что время настало, а не когда его призовут…

— Я сначала тоже сомневался, — признался Патриций, подперев подбородок двумя пальцами. Он снова просчитывал ходы, — Однако, расчёты Серафимы были достаточно мощным аргументом в данном вопросе. Мы три месяца перепроверяли все задействованные предпосылки, но так и не смогли привести папе ни единого аргумента против.

'Серафима, значит… Ясно', - подумал Чезаре. Он не слишком-то одобрял историю с Серафимой, считая, что люди, обращенные в сигмафины, заслуживают упокоения, а не использования, однако не мог отрицать ее эффективности. Серафима была сигмафином, наделенным способностью предсказывать будущее, — и она еще ни разу не ошибалась. На мгновение лицо кардинала помрачнело, когда он припомнил судьбу бедной девочки-аутистки, ставшей не просто фигурой в чужих играх, а в буквальном смысле вещью; однако тут же сочувствие было вытеснено осознанием того, что, похоже, у них действительно есть основания ожидать Пришествия.

— А что за предпосылки? — лениво поинтересовался Чезаре, выдавая практический интерес за праздное любопытство. Вполне закономерное, учитывая высказанную им позицию и слова отца Патриция.