Александр Нетылев - Бог из машины

А затем эти блёстки разом вспыхнули… и потухли навеки, сожженные дотла, превращённые в пепел, в пыль, в прах. Шах и мат. Конец жизни Алоглазого. Конец его истории. Истории, которую никто не знает, и которую никто, никогда, не сможет рассказать.

Чезаре нашёл себя лежащим на крыше здания. Только что, зацепившись леской за крышу, он выдернул себя из-под летящих осколков… Но приземлиться нормально с Лилит на плече не смог. Рука, в которой обычно покоилась леска, болела, а челюсть, кажется, была выбита из левого сустава.

— Давай все же не будем трюкачить, а? — с некоторой мольбой в голосе сказала Мария.

— У ыа эуэ эуэиа? — поинтересовался шпион, после чего, кое-как вправив челюсть, повторил свой вопрос более внятно:

— У тебя есть другие предложения?

Теоретически, перебраться на другую крышу должно быть проще: ведь при более горизонтальном прыжке можно задействовать хотя бы одну ногу…

— Ну… например, взглянуть в сторону заката, — пафосно произнесла сигмафин.

— Что за слог? — насмешливо улыбнулся Чезаре, слегка повернув голову. То, что он увидел, однако, обрадовало его. В свете орбитального лазера над вечным городом парил большой десантный планер. Даже если это снова G-Tech, его можно у них отбить. Но более вероятным казалось, что наконец-то прибыла обещанная Рейко помощь.

— Та-да! — воскликнула Мария.

— Ну что ж, — устало пожал плечом Чезаре, — Похоже, они все-таки успели…

— Наверное, нужно как-то привлечь их внимание, — предположила Мария.

— Это как раз несложно, — заметил амагус, после чего сделал мощную 'лампочку', столь злившую демонов и столь неэффективную против дракона и нежити. Хотя разумеется, даже такая магия расходовала ресурс тела, — все же ничто не получается из ничего, — но расход был до того малым, что он мог поддерживать личину днями напролет.

Через некоторое время планер завис рядом с крышей здания и оттуда выпрыгнули дружественные вояки, которые тут же начали не очень бережно, но быстро и эффективно закидывать живой груз в салон транспортного средства. К грузу, кстати, отнесли и самого Чезаре, рассудившего, что уж не угробить Лилит им ума хватит.

— Ну что ж, — философски заметил 'груз', - Зато довезут. Кстати, Мария, пока летим, не расскажешь, кого еще ты обещала защищать, чтобы мне ненароком кого-нибудь из них не убить?

— Ну-у… я, вроде как, приносила церковные обеты, — она задумалась, — Но лично обещала защищать только Лили.

— Это хорошо, — серьезно кивнул он, — Не думаю, что церковные обеты представляют для тебя такую же угрозу.

— Ну… я… — Мария замялась, — Честно говоря, не очень понимаю, что произошло… там.

— Увы, в том, что произошло, виноват я, — мрачно ответил Чезаре, — Все дело в твоей клятве защищать Лилит. Пойдя против нее, я переступил через твою волю — и этим едва не убил тебя. Прости.

— Есть такие грани, через которые нельзя переступать, — сердито сказала девушка, — Вообще нельзя, никогда. Нельзя убивать детей. Как тебе такое только в голову взбрело?

— Так меня учили, — просто пояснил Чезаре, — Совесть может говорить что угодно, но если совесть противоречит долгу, выбирать следует долг. Я поступил по-другому лишь однажды.

— Наверное, это не то, что мне следует знать, — предположил девичий голос в наушниках.

— Почему? — удивился он, — Ведь это напрямую касается тебя. А те тайны, которые это затрагивает, я уже выдал тебе на барже.

Шпион немного помолчал и начал рассказывать:

— Когда ты раскрыла мне свой дар, PSIA немедленно загорелись идеей использовать тебя в своих интересах. Сама понимаешь, твой дар уникален и дал бы им огромное преимущество. Предполагалось со временем перевербовать тебя, прежде чем о твоих способностях узнает церковная верхушка. Твое клеймение стало для них настоящим подарком судьбы: если бы теперь ты попала к ним в руки, твое мнение уже не играло бы никакой роли. Поэтому, когда мы думали, как снять Рим со спины демона, мне поступил приказ: бросать все и доставить в Японию 'сигмафин-коммуникатор'. Долг агента — повиноваться. А я… я успел привязаться к тебе, Мария. Отчасти из-за этого я остался: чтобы отложить принятие решения. К тому моменту, как я спустился за тобой на дно, я уже четко знал, что не позволю сделать из тебя вещь. Поэтому я, с помощью Рейко, оборвал связи с PSIA. И поэтому же я ввязался в дело по возвращению тебе тела: после этого ты получишь свободу, и уже никто не сможет использовать тебя против твоей воли. По крайней мере, я на это надеюсь.