Виктор Кравец - Далекие близкие звезды. Книга 2 [старая версия] [дописываться не будет. С новой версией не объединять!]

И «молчел», из-за которого приходится все это терпеть, тоже достал! Не оценил, гад (козел, урод, мужлан), жертвы!

Кажется, на одну влюбленную юную пару скоро станет меньше, если белобрысый и пухлогубый срочно не предпримет каких-то действий.

Граждане! Водите девушек в рестораны, кафе и на дискотеки! Нельзя малознакомых подружек на дикие природные ландшафты вытаскивать! Нельзя! Даже если красавицы сами набиваются! Слишком уж сильное испытание для зачатков романтических чувств… Под которыми, к тому же, в столь юном возрасте ничего, кроме «физиологии», нет. И пусть по малолетству эти чувства кажутся крепкими – на поверку они оказываются банальной «химией» и таких встрясок не выдерживают. Исключений, увы, практически нет.

А ведь я снова дома! Ур-р-ра-а-а!

Приподнялся и с трудом (а вы попробуйте козликом вскочить с рюкзаком за плечами) переместился в сидячее положение. Парень, вовремя схватив за ручку рюкзака, помог. Я осмотрелся.

Ничего экстраординарного. ЛЭП молчит – автоматика, конечно же, отключила. Оборвавшийся провод чуть покачивается на легком ветру. Дождь закончился.

Я дома! Дома! Хорошо-то как!

Ребята чуть опешили от моей сумасшедшей улыбки и осторожно попятились – кто его, ушибленного, знает. Пришлось чуть-чуть поработать над лицевыми мышцами.

– Все нормально. В грозу молнией приложило. Шаровой.

– Правда? – Обрадовалась девочка. – Это такое редкое явление! Даже фотографий в «нэте» мало! Расскажете?

– Марин, время! – Нахмурился «молчел». – До смены карт еще десять «кэпэ».

Экий целеустремленный парнишка!

– Я устала!

– Но ты же сама…

– Надоело!

Ну, вот! Слабенькие чувства в условиях, максимально приближенных к боевым, не проходят подобных «испытаний на прочность» в девяносто девяти случаях из ста. Сам в свое время обжигался и убеждался… А непролазные топи, буреломы, овраги, сырость и комары – все это настраивает на очень откровенный лад. Никакой «фильтрации базара»!

– Я дойду до финиша! – Твердо (чуть ломающимся тенорком) сказал парень.

– Тогда я иду до ближайшего населенного пункта и жду автобус…

– Я тебя провожу. – Вздохнул белобрысый.

– Не надо, – сжалилась Марина. – Компас и карта есть. От этой ЛЭП до первой просеки. Три «кэмэ» и – Барсуки. Автобус оттуда через три с половиной часа. Я вас провожу! – Последнее – уже мне, безапелляционно.

– Да я как-то не собирался сходить с дистанции! – Теряюсь от напора и решительности молодой особы.

– Вас шаровая молния куда ударила? – Вкрадчиво спросила она.

– В грудь. – Наивно ответил я, не подозревая о…

– Вот! – Указательный палец ткнул в небо. – Вот! «В случае электротравмы могут развиваться признаки шока, требующие проведения интенсивной терапии. Нарушения со стороны сердечнососудистой системы (палец ткнул в меня) носят функциональный характер… Не перебивайте! И выражаются в форме различных нарушений ритма сердечной деятельности – синусовая аритмия (палец нарисовал волну), тахикардия, брадикардия, экстрасистолия, сердечная блокада. А также фибрилляция желудочков и остановка сердца». Вас молния ударила в грудь, больной! В грудь! Где у нас сердце находится, а? – напористо спросила она.

«Больной»?

– Вы врач? – убито спросил я.

«А врач – молодая и красивая тетя!»

– Учусь! – гордо ответили мне.

– Я себя хорошо чувствую! – Делаю попытку вырваться…

А вот это я сказал совершенно зря. У любого врача, даже врача-студента, всегда есть, что возразить на подобное мнение потенциального пациента. Такое мнение пациента («Я себя хорошо чувствую»), разумеется – ошибочное, субъективное, непрофессиональное, обывательское и наплевательское. Преступно-халатное по отношению к собственному здоровью!

Так что спустя час мы уже добрались до Барсуков и, сидя на остановке в ожидании рейсового автобуса, болтали. Я уже и сам не очень-то хотел продолжать поход. Ну да, вы правильно поняли, причина сидела рядом со мной на скамеечке, болтала ногами и непринужденно поддерживала разговор.

По пути я узнал наиболее вероятную причину столь поспешного схода с дистанции Марины. Между прочим, опытного и подготовленного походника.

Причиной, разумеется, был белобрысый Миша.

Миша, ровесник Марины, был болтлив, зануден и эгоцентричен. И не слишком-то умен – особенно, на фоне умницы-Марины. Даже у меня глухое раздражение говорливый студент умудрился вызвать всего через полчаса совместного продвижения своим непрекращающимся словесным водопадом, склонностью спорить с любым утверждением, апломбом на пустом месте и великолепным невниманием к мнению собеседника.