Константин Аникин - Нульт

– Осознаю, – ответил Зиро вслух. – Кончится, и хрен с ним.

Он развел руки и ласточкой прыгнул вниз.

Пипетка гнал свой «Хаммер» по пустынной трассе, соединяющей город и антенный остров. В салоне ревел бали-фанк, разухабистая музыка бразильских фавел. Пип постукивал по рулю в такт ядреной девичьей читке, такой искренней, какой может быть только музыка, написанная за пару долларов. Зиро прислонился лбом к прохладному стеклу. Он смотрел пустым взглядом в окно, за которым один за другим мелькали столбы в лапше проводов, сигарета в руке превратилась в столбик пепла. Впрыск адреналина, последствие прыжка, подействовал на мозг, как ресет на компьютер, полностью очистив от канабинольного энтузиазма. И тяжелая сумка со Светочем на коленях снова потянула Зиро на дно глубокой болотной депры. Болото за окном мигало огнями, ревело лягушками. Оно было щедро удобрено человеческими жизнями. Оно привыкло к этому. И оно требовало еще.

Воркуйск-8 получил свое имечко совершенно заслуженно. Здесь давно и плотно сидели. В этих карельских болотах сложились совершенно уникальные климатические условия, помогающие сводить в могилу большое количество людей в максимально короткие сроки. Первая каторга возникла здесь еще при Александре Втором, Воркуйском прозвали жандармское поселение при каторге. Потом, когда Россия решила построить новый, лучший мир, Воркуйск превратился в город. В город заключенных. Здесь возник огромный филиал ГУЛАГа, государство в государстве, главный источник рабочей силы для советских строек века. Кто здесь только не сидел, самая широкая статистическая выборка: уголовники, предатели всех мастей, нацмены. Были даже специальные зоны для ученых, здесь страна с большим успехом избавлялись от своего интеллектуального потенциала. Все эти разные люди дружно рыли каналы и мерли тысячами. Но после открытия геомагнитной аномалии Воркуйск решено было слегка перепрофилировать. И так одна часть зэков в сжатые сроки построила город для другой части зэков. Город зэков превратился в город науки. В 1956 году, после указа Хрущева о закрытых городах, к имени Воркуйска приписали цифру «8», черт их знает, почему именно «8», и город навсегда исчез с карт. Это был единственный советский научный город, специализировавшийся на информационных технологиях, – отставание от США в этой области было значительным, а до советского руководства хоть и медленно, но дошло, что кибернетика не только буржуазная проститутка, но и способ заставить советские ракеты бить точно в цель. И потому Советская Родина берегла Воркуйск-8 как зеницу ока. В советское время о существовании «региона В8» даже в Политбюро знало всего несколько человек.

Зиро расстегнул молнию рюкзака.

– Наверное, он сейчас кучу бабла стоит, – сказал Пипетка, покосившись на фонарь. – То есть, – поправился он, – наверняка.

– Хрен там! Не продам. В могилу с собой заберу, – сказал Зиро.

Пипетка бросил на Зиро озабоченный взгляд.

Как бы было здорово избавиться от всех неприятных воспоминаний! Но работы по разработке таблетки от неприятных воспоминаний, насколько знал Зиро, буксовали. Пока выбор был небольшой: либо помнить все – либо ничего не помнить. Так что приходилось как-то с этим жить. Зиро смотрел на свое искаженное отражение в рефлекторе Светоч. Он смотрел в глаза прошлому.

Светоч делали в ордена Ленина научно-производственном объединении Красный Лазер. Подпольно, в свободное от основной работы время. В Красном Лазере занимались серьезными вещами – проектировали и производили тяжелые промышленные и военные лазерные установки. Первый Светоч разработал для своего сына один из ведущих специалистов объединения. Подарок на день рождения, с игрушками в то время было туго. И покатилось. Где один, там и другой – скоро фонарики были у большинства детей города. Каждый вечер детские лазеры раскрашивали ночь. Развлекались они таким образом до тех пор, пока кто-то не попал своим лучом в один из американских спутников-шпионов. Спутник принял блик на своих линзах за старт ядерных ракет, о чем и доложил куда следует. Американский офицер, в тот момент сидевший «на кнопке», вытащил из кобуры пистолет, взвел курок, стиснул зубы, но не нажал. Инцидент получил огласку, и в Кремле решили, что в Воркуйске-8 заигрались лазерами. Игры кончились – все фонари изъяли и уничтожили. Зиро до сих пор помнил вкус своих слез, когда он отдал любимую игрушку человеку в форме. КГБ устроило чистку в Красном Лазере, тому Кулибину впаяли срок, на скорую руку сшив дело из «разглашения», «нарушения режима» и «халатности». Он быстро умер в лагере – не выдержал, там не все выдерживали. Светочей хватились после его смерти. Выяснилось, что в приступе служебного идиотизма их уничтожили все до единого, включая чертежи. Тот изобретатель унес свою тайну в могилу – никто потом так и не смог повторить такую мощь в таком объеме. Так секрет производства «фонаря лазерного Светоч-1» был утерян.