Константин Аникин - Нульт

Он приветствует Аи взмахом руки, подходит к ее столику и садится напротив, закидывает ногу на ногу. Официантка ставит перед ним чашку чая. Дэдлайн отпивает глоток и говорит одобрительно:

– Превосходный уровень симуляции. Скоро он будет здесь, чтобы посмотреть, на что ты потратила столько системных ресурсов.

– Подождем, – говорит Аи и включает телевизор.

Зиро в телестудии. Он сидит на диване для гостей шоу, он немного вспотел под жарким светом софитов.

– Сегодня у нас в гостях человек, единогласно признанный лучшим писателем в истории, лауреат Нобелевской премии мира в области литературы, а также лауреат всех остальных литературных премий всех времен и народов. Писатель, чья книга изменила сознание каждого человека в мире! Наверное, вы догадались, что у нас в гостях… Зиро! – говорит на камеру ведущая, брюнетка в брючном костюме.

– Мы рады приветствовать вас в нашей студии, Зиро, – говорит она Зиро.

– Доброй ночи, – отвечает Зиро. Ему немного неловко.

(Аплодисменты).

Блондинка, подглядывая в телесуфлер, говорит:

– Ваша книга разошлась рекордным тиражом. Это невероятно, но ее прочитал каждый человек на планете! Даже те, кто не умеет читать. И хотя никто не помнит, о чем она, на всех нас она произвела глубочайшее впечатление. Скажите, ожидали ли вы такого успеха?

– Ну, что вы! Такое даже во сне не приснится.

– О, это ваше знаменитое чувство юмора! – улыбается рыженькая, с большими сиськами, ведущая. – Расскажите, а как вам пришла в голову идея вашей книги? Как долго вы работали над ней?

Зиро трет лоб, пытаясь вспомнить.

– Я, честно говоря, не помню, как я ее писал. Просто написал и все. Как-то все само собой вышло…

– А правда, что вы никогда не расстаетесь с Мечом? – наседает рыжая.

Камера берет крупно Меч в ножнах, он лежит у Зиро на коленях.

Зиро оживляется.

– О, да! Понимаете, мой Меч – мое перо! Я, можно сказать, пишу своим Мечом. Мое творчество можно уподобить битве на мечах. Молниеносный удар, затем блок контратаки и потом снова атака за атакой, пока читатель не утратит способность к сопротивлению!

Зиро встает и демонстрирует несколько приемов.

Аудитория аплодирует.

– Это все ради него? – говорит Дэдлайн, глядя на Зиро, размахивающего Мечом в телевизоре.

Аи рассматривает свое лицо в зеркальце пудреницы.

– Ты все еще во многом остаешься человеком. Иначе откуда такая тяга к риторике? – Аи подносит палец к уголку глаза и корректирует разрез глаз. Меняет платье. – Я не та женщина, от которой так просто можно избавиться. Все будет так, как я решу, – твердо говорит она и захлопывает пудреницу.

– Я в этом не сомневаюсь, Арахна-химе, – бормочет Дэдлайн.

Кафе содрогается от подземного удара. Официант роняет поднос, с полок сыплется посуда. Дэдлайн обливает колени чаем.

– Черт! Ожог можно было и не имитировать! – говорит он обиженно.

– Время пришло, – говорит Аи. – Исчезни.

Дэдлайн исчезает.

И пришел Пакман. Желтый шар, огромный, как солнце, вгрызается в сегмент данных, созданный Аи. Гигантская пасть проглатывает дома, откусывает куски улиц вместе с людьми и машинами, ритмично хлопающие челюсти неутомимо перемалывают информацию, оставляя за собой одну лишь непроницаемую черную пустоту; кажется, вся Вселенная трясется от громового «пака-пака». Зиро взирает на это апокалипсическое зрелище с той стороны телевизора, упершись руками в экран. Аи, подперев щеку ладонью, равнодушно болтает чайной ложечкой в чашке. Треугольная пасть с мириадами рядов острейших зубов разверзлась над ними, и Пакман проглатывает кафе со всем его содержимым.

– Тс-с-с! – шепчет Дэдлайн, приложив палец к губам, он жестом подзывает Зиро. Лабиринт Пакмана похож на парк, стены лабиринта – живая изгородь, ровно подстриженный вечнозеленый кустарник. Дэдлайн осторожно раздвигает кусты. Зиро видит самый центр лабиринта, тот самый загончик, где живут привидения, куда игроку вход запрещен. На зеленой лужайке фонтан со скульптурной композицией Четыре Призрака, везде цветы, порхают бабочки размером с тетрадь. Аи, косички, короткое платьице, качается на качелях, увитых орхидеями. Рядом прыгает Пакман. Не то чудовище, которое только что пожрало целый город – нет, маленький, улыбчивый пушистый шарик, размером с футбольный мяч.

– Вишенка моя, – сладко поет Пакман, вертясь вокруг Аи. – Ну откуда в тебе эта болезненная тяга к пользователям? Яблочко мое, это просто девичья блажь. Неужели ты не видишь – они совершенно бесполезны. Все, что они могут, это плодить шум. Шум, шум, шум, один только шум! А шум – это плохо. Ты же не любишь шум? Да о чем тут говорить – они даже не способны пройти до конца простейшую компьютерную игрушку!