Владимир Поселягин - Восстание машин

Дальше мы ехали в молчании, да и ехать тут от опушки, где я оставил мотоцикл, было с километр. Слева мелькнули строения заброшенной деревни, мы её миновали и начали спускаться вниз, в карьер. Там за время запустения появилось озеро, но площадки хватало, чтобы растравить в три раза больше машин, чем прибыло.

– Как видишь, никого, – выходя из машины, широко развёл руки пузан. – Теперь поговорим серьёзно, нам никто не помешает.

– Можно и поговорить, только давайте наверх поднимемся, вид оттуда восхитительный.

– Пожалуй, можно, – с сомнением посмотрев на песчаный косогор, кивнул тот, все-таки метров сорок нужно было подниматься, глубокий карьер.

– Больно вы легко согласились, – сказал я, когда мы прошли, тяжело поднимаясь, половину пути.

Вернее, тяжело поднимался пузан и его охранники, остальные остались внизу, но не я.

– Почему же не согласиться на последнюю просьбу приговорённого к казни? Сбежать ты всё равно не сможешь, так что я посчитал выполнить последнюю просьбу – это хороший тон. Цени.

– Ценю-ценю.

Мы, наконец, поднялись наверх и, любуясь красотами, – вокруг действительно буйствовала природа, – стали по краю обходить карьер. Кстати, мадам уже пришла в себя и, пыхтя, на четвереньках поднималась по склону, где мы это сделали. Когда мы обошли карьер по кругу и теперь между стоянкой машин с боевиками и нами оказалось озеро, я вдруг сказал:

– А ведь вы реально опасались встретиться здесь с серьёзными людьми, раз прислали сюда четырёх снайперов и гранатомётчика.

– Откуда ты?.. – дёрнулся тот, напряглись и его громилы-телохранители, закрутив головами.

– Мне только что доложили, что их ликвидировали. А теперь смотрите на карьер.

Свист мины мы услышали куда раньше хлопка выстрела. М-да, сто двадцать миллиметров – это очень серьёзно. Несмотря на то, что мы отошли достаточно далеко, всех моих сопровождающих взрывной волной кинуло на землю, хотя громилы вроде машинально попадали. Я лишь присел. Тряхнуло прилично. Это нас – в четырёхстах метрах от места взрыва, а вот машины, а мина рванула между ними, пострадали куда серьёзнее. Две горело, от одной ничего не осталось, ещё одну столкнуло в озеро, остальные лежали перевёрнутые. Это я успел оценить за секунду, так как прилетела следующая и следующая, поднимая в воздух тонны песка. Сегодня ночью дроиды сделали два пробных выстрела. Одна мина легла в поле, воронка метрах в ста от края карьера, её никто не заметил. Высокая трава скрыла, а вторая легла в озеро на дне карьера. На этом пристрелка закончилась, сейчас дроид, что работал с миномётом, выпускал последние восемь мин. Больше их всё равно не было. Корректировал огонь и управлял дроидом я лично, так что промахов не было.

Как и ожидалось, выжившие были, назвать их бойцами язык не повернётся, ни один нормально обстрел не перенёс, но главное – кто-то ещё шевелился. Поэтому, как только разорвалась последняя мина, у карьера, покачиваясь на неровностях, показалась туша бронеавтомобиля. Раздался первый слабый по сравнению с тяжёлым миномётом хлопок и прозвучал разрыв осколочного снаряда у остова одной из машин, где я видел шевеление. Пулемёты «БА» работали, не переставая, так же стреляла и пушка. Управляя двумя техническими дроидами, что находились в броневике, я встал, достал «ТТ» и выстрелил в головы охранникам пузана.

– Как видите, член у меня всё же оказался больше, – сказал я пузану и покосился в сторону мадам, чья улепётывающая тушка виднелась в поле. – Смотри-ка, а инициатор «стрелки» жива. Повезло, считай.

– Разреши? – попросил пузан, кивнув на труп одного из своих охранников.

– Без проблем.

Дёрнув за ремень, тот вытащил из-под туши одного из телохранителей «АКМ» и, прицелившись, дал короткую очередь. Не знаю, кем был пузан, но стрелком был отличным. Над остатками головы мадам мимолетно вспухло кровавое облачко, после чего её тело упало в траву. Он ей полголовы снёс.

Швырнув автомат на землю, пузан сказал, мельком посмотрев, как «БА», остановившись на склоне, продолжает добивать выживших:

– Твоя взяла. Банкуй.

– Знаешь, Томь, кстати, странная кликуха, ты мне нравишься. Видно, что яйца у тебя есть, да и характер жёсткий. Как и я, чужого не возьмешь, но и своего не отдашь. Про чужое я, конечно, загнул, но твоя жизненная позиция мне нравится, стержень есть. Пожалуй, можно оставить тебя в живых и не зачищать с остальными выжившими, что на потоке сидят. Как ты смотришь на партнёрство? Малыш, я лучше собаки.