Роман Глушков - Лёд и алмаз

Чуйский кивнул, подтвердив мою правоту, после чего включил зажигание и приступил к дежурным предполётным манипуляциям. А также к отстранению от обязанностей своего электронного штурмана. Лейтенант не блефовал: бортовой искусственный интеллект действительно известил базу о захвате нами Ми-ТПС. И теперь диспетчер мог приказать Железной Леди заблокировать вертолётное управление и не дать нам взлететь. Однако каждый пилот получал перед вылетом специальный код, позволяющий в крайних случаях отключить виртуального штурмана и летать по старинке. Так, как наш брат-вертолётчик делал это в прошлом веке и в начале нынешнего.

Я ещё не забыл все эти пилотские премудрости. И Чуйский знал, что я о них помню, поэтому даже не пытался запудрить мне мозги. Код отмены всегда вводился вручную с приборной панели, так что переход на ручное управление я также мог легко проконтролировать.

— Чёрный Джордж! — окликнул я напарника. Судя по отсутствию в отсеке возни и криков, «толстолобик» и не думал оказывать нам сопротивление. — Веди сюда этого типа! А потом вытащи из-под сидений оранжевый контейнер и открой его!

Вошедший в роль грозного пирата Жорик доставил ко мне второго заложника, подгоняя его угрозами и тычками в спину. Стоя в дверях кабины, дабы не выпускать из виду пилота, я приказал «Светочу» сесть рядом со мной в кресло и пристегнуться ремнями безопасности. Всмотревшись в его испуганное лицо, я, вопреки ожиданиям, его не узнал. Долговязый, остроносый и пучеглазый брюнет лет тридцати. Длинные, до плеч, волосы стянуты эластичной повязкой, к которой прикреплён миникомпьютер «Дока» — универсальный анализатор, которым пользуются многие полевые научные сотрудники. Собирая всю доступную ему информацию об окружающем мире, этот прибор обрабатывает её и отображает результат на проекционном мониторе-маске, разворачивающемся перед лицом хозяина. Были ли у нашего пленника какие-либо импланты, неизвестно, но их боевыми разновидностями он, кажется, не располагал. Да и к чему они человеку, который летает по Пятизонью под охраной подразделения чистильщиков?

— Кто ты? — осведомился я, когда «Светоч», разобравшись с ремнями безопасности, сложил трясущиеся руки на коленях и поглядел на меня так, будто я приковал его не к вертолётному сиденью, а к электрическому стулу.

Рот заложника несколько раз подряд открылся и снова закрылся, но оттуда не донеслось ни звука. Я повторил вопрос, однако результат остался неизменным — «толстолобик» всё так же молча двигал челюстью и испуганно хлопал глазами. Чуйский тем временем запустил двигатель, и винты Ми-ТПС начали планомерно набирать обороты. Любопытно, какая из двух неприятных новостей — пустая пещера или улетающий вертолёт — настигнет Грободела первой? А впрочем, не всё ли равно? Он достаточно умён и быстро смекнёт, что оба этих факта взаимосвязаны.

— В чём дело, Жорик? — гневно осведомился я у напарника. — Почему мой пленник разговаривает, а твой молчит как рыба? Ты его что, по голове огрел?

— Обижаете, Геннадий Валерьич! — искренне возмутился Дюймовый, вытаскивая в проход между сиденьями аварийную капсулу — пластиковый контейнер величиной с футляр от переносного зенитно-ракетного комплекса. — Я ж не садист — бить учёных по их самому больному месту! Это у нас с вами крепкие лбы, которым такой массаж бывает иногда даже полезен. А учёные — ребята хлипкие, особенно на голову. Им, говорят, даже щелбаном можно мозги стрясти, не то что оплеухой… Да плюньте вы на него, не тратьте понапрасну время. Этот «ботаник» и мне ни слова не сказал, сколько я его за грудки ни тряс. Наверное, никогда прежде в такое дерьмо не встревал, вот с перепугу язык и проглотил.

— Держитесь! Через минуту взлетаем! — прокричал из кабины пилот, закончив последние приготовления и взявшись за рычаги. — Предупреждаю: будет сильно трясти!

— Давай сюда ящик, а потом садись в кресло и пристегнись, — махнув рукой на онемевшего «ботаника», приказал я Чёрному Джорджу. Подтащив ко мне капсулу, Жорик без возражений плюхнулся на сиденье, расположенное у другого борта напротив сиденья пленника, и после недолгой возни тоже разобрался с ремнями безопасности. Меня грядущая болтанка не страшила. В бытность мою пилотом я много чего пережил и привык к таким неприятностям, как моряки привыкают к качке. Да и Чуйского нельзя было оставлять без присмотра. Вдруг он покладист только на словах, а не деле ждёт не дождётся, когда я ослаблю бдительность, и готовится устроить нам подлянку.