Роман Глушков - Лёд и алмаз

Удар «Ларги» о роторную стрелу заставил ту содрогнуться, а не предназначенная для таких нагрузок транспортерная лента вмиг заклинила. Её внезапная остановка сбила меня и Зелёного Шприца с ног, и мы покатились вдоль по дорожке, благо она была ровной и лишь по щиколотку присыпанной снегом. И только прекратив бороздить его, мы смогли обернуться и воочию удостовериться, какой участи нам довелось избежать.

Проскребя днищем по ковшам, катер упал на тот же борт, на какой он начал крениться, когда мы из него выскочили. Возможно, он сорвался бы в итоге со стрелы, но едва раскуроченная махина грохнулась на транспортер, как в следующее мгновение её уже придавил опустившийся на неё сверху черпак. Вонзив зубья ей в левый борт, он мог бы, наверное, смять катер в гармошку и перекусить его надвое, убив единым махом большинство находящихся там чистильщиков. Мог бы, да не перекусил и не убил. Всё, что он успел сделать, это лишь сдавить немного катерный корпус подобно тому, как наши пальцы приплющивают с боков большую, мягкую конфету.

Трансмиссия ротора душераздирающе взвыла и заскрежетала. Стрела затряслась ещё сильнее, раздался очередной разрушительный удар, а вслед за ним — громыханье по экскаваторному каркасу обломков какого-то невидимого нам, рассыпавшегося от натуги механизма. После чего завывание сразу прекратилось, и бьющая Годзиллу конвульсия тоже перешла в затухающие, инерционные колебания. Транспортёр у нас под ногами всё ещё ходил ходуном, но он, в отличие от трансмиссии, разваливаться вроде бы не собирался.

Могуч был Годзилла, слов нет. Однако нынешняя пойманная им жертва оказалась ему не по зубам. Не сумев раскусить этот орех, исполин напрочь вывернул себе челюсть. И, не то от досады, не то ещё по какой причине, резко поменял курс, начав разворачиваться в сторону реки, которая, по его исполинским меркам, была от него в считаных шагах.

Впрочем, куда бы он ни намылился — уж не топиться ли с горя? — нас с Тиберием пока не волновало. Проблема движущегося Годзиллы встанет перед нами, когда мы отыщем способ, как спуститься с него на землю. И хоть найти такой путь было, теоретически, намного проще, чем в случае со Жнецом, на практике всё сложилось не так гладко.

Прежде чем транспортёр остановился, сброшенный мной на него «Лототрон» докатился почти до начала стрелы. Паралич «пищевода» биомеха сыграл нам на руку, избавив от погони за убегающим контейнером, но вот сведённые судорогой «челюсти» преподнесли неприятный сюрприз.

Борта заклинившейся в них «Ларги» были деформированы, однако крыша верхней палубы осталась практически неповреждённой. А по краям этой крыши имелось несколько аварийных люков, через которые чистильщикам предстояло покинуть катер и тоже выбраться на транспортер. Сколько их могло эвакуироваться самостоятельно, мы понятия не имели. Но, судя по доносящимся из разбитой машины шуму и возне, как минимум половина находящихся там врагов была ещё вполне боеспособна.

Люки начали с грохотом распахиваться, когда мы с Тиберием добежали до середины стрелы. А когда нам оставалось до «Лототрона» всего ничего, у нас над головами засвистели пули и сорванный, но всё ещё грозный и убедительный голос Грободела гаркнул:

— Стой!!! Стой, а то пристрелю!…

Как ни хотелось мне проигнорировать его приказ, пришлось, увы, ему подчиниться. Промахнуться с такой дистанции Хряков не мог, а значит, он намеренно выстрелил поверх голов, давая нам шанс сдаться живыми. Один-единственный шанс — другого не будет. И следующая очередь полковника, а также очереди выскочивших вслед за ним бойцов ударят нам в спины. На голом и прямом, словно огромная линейка, транспортере у нас отсутствовала всякая возможность спрятаться или попытаться увернуться от выстрелов. И по редким перемычкам стрелы в моём любимом стиле Тарзана не ускачешь. Во-первых, намокшие в снегу перчатки сразу же примёрзнут к металлу. А во-вторых, в мороз он слишком скользкий, чтобы удержаться на нём без специальных верхолазных перчаток и обуви. И вниз опять-таки не спрыгнешь. Вряд ли я разобьюсь, упав с двадцатиметровой высоты на глубокий снег (разве что попаду ненароком на камень). Но, зарывшись в него по уши, я не успею выкопаться из сугроба и убежать до того, как на меня наступит ножища Годзиллы, на пути которой я приземлюсь.

Отыграв время на крутом спуске, мы в итоге вчистую продули противнику этот кросс на финишной прямой. Прямо-таки фатальная закономерность: стоит лишь мне взобраться на биомеха-гиганта, как Фортуна вмиг отрекается от меня и вручает мою драгоценную персону в руки злейшим врагам. Что ж, второй побег, и вторая неудача. Деваться некуда, значит, будем сдаваться. Нам не привыкать — в первый раз, что ли?…