Дмитрий Казаков - Идеальное отражение

Уцелели лишь немногочисленные здания, возведённые более века назад, во времена наших предков, не имевших представления о продвинутых технологиях, но зато умевших строить солидно, прочно, на десятилетия. Всё остальное превратилось в пустошь, заваленную бетонными обломками, грудами кирпича, иссечённую глубокими расщелинами, утыканную сопками с кратерами на вершине, из которых выбрасывало столбы пепла.

Пепел был всюду, он лежал сугробами, подобно снегу, его носило ветром, и даже лёд на реке был покрыт тонким серым налетом.

— Не люблю это место, — сказал я. — Сколько раз тут бывал, а привыкнуть всё равно не могу.

— Так, наверное, выглядели Содом и Гоморра, когда Господь обрушил на них гнев свой. — Колючий перекрестился, затем подумал и перекрестился ещё раз. — Как-то всё жутко и мёртво.

— Не так мёртво, как хотелось бы, — заметил Синдбад. — Чугунков тут хватает и люди есть.

В руинах можно было угадать очертания улиц и площадей, виднелась вставшая дыбом транспортная развязка, в темноте похожая на огромный и лохматый клубок шерсти. С юга, от железнодорожного моста, доносился рев моторов, на севере, у пристаней, стреляли вовсю.

— Пошли. — Я поудобнее перехватил «Шторм» и первым спустился на лёд. — Надо быстрее пересечь реку. Пока мы тут, мы не крутые сталкеры, а всего лишь отличные мишени.

Насчёт того, куда двинулся дубль, у меня не было даже догадок, только уверенность, что так быстро он локацию не покинет. Основывалась она как на впечатлениях, прихваченных во время пребывания в чужой голове, так и на вполне разумных доводах.

Этот выкидыш «Мультипликатора», оказавшись в Старой Зоне и Москве, проводил там немало времени. Бродил туда-сюда, изображал из себя туриста, который любуется красотами и покупает сувениры с уличных лотков.

В Академзоне он может отправиться в «Греховное пристанище», самый известный в Пятизонье лагерь «мотыльков», или двинуть на северо-восток, в вотчину биомехов, или затеряться в руинах центра, где тоже обитает достаточное количество агрессивных чугунков.

Перед ним открыты все пути.

Мы же хотели перебраться на другой берег, после небольшого крюка по Новосибирску двинуться назад и устроить засаду возле тамбура. Пользуясь тактикой Антипы, выждать, когда дубль решит сменить обстановку, поймать его в ловушку и уничтожить.

Если, конечно, в ближайшее время не случится очередного «видения», и я не получу точную информацию, где находится цель нашего вояжа, и при этом не перестреляю спутников.

— Холодно, — заметил Колючий, когда мы прошли по реке метров двадцать.

— Ещё бы, — я усмехнулся. — Сибирь, она и внутри Барьера Сибирь.

Ветер, дувший с юга, со стороны Обского моря, и в самом деле был ледяным и проникал в щели боевого костюма. Под ногами скрипел снег, и если не обращать внимания на тонкий слой пепла, легко было поверить, что под нами обычная река. Что внизу, подо льдом, обитают не гидроботы, результат приспособления скоргов к водной среде, а настоящие рыбы.

Поверить было легко, только не имелось на это никакого желания.

Всё время, что мы пересекали Обь, я чувствовал себя очень неуютно — слишком открытое пространство, слишком много направлений, откуда нас могут обстрелять, и совершенно негде укрыться.

Но опасность пришла с неожиданной стороны.

Тревогу поднял датчик движения, сообщивший, что внизу, в воде, объявилось нечто довольно шустрое. Мгновением позже радар дал понять, что эта тварь размерами превосходит быка и идёт к поверхности.

— Бегом! — заорал я, срываясь с места.

К счастью, и Колючий, и Синдбад послушались меня без промедления и лишних вопросов. Там, где мы только что находились, ледяной панцирь с треском лопнул. Полетели осколки, и в дыру высунулось нечто остроконечное, блестящее, похожее на макушку древнего шлема.

Только клепали этот шлем на великана!

Промахнувшаяся тварь нырнула и попыталась перехватить нас ещё раз, но я вновь предвосхитил её манёвр. Мы свернули к северу, а перед нами возникла полынья, и из неё полезли длинные, снабжённые клешнями манипуляторы. Один едва не ухватил Синдбада за ногу, второй клацнул рядом с моей пяткой, через третий Колючему пришлось перепрыгивать.

Гидробот оказался упорным, ушёл вглубь снова и помчался за нами.

— Может… его… гранатой? — задыхаясь от быстрого бега, предложил мальчишка.

— Давно… не… купался? — ответил я в том же стиле. — Влево!

Мы сменили траекторию вовремя — по льду побежали трещины, одна из них расширилась, и из неё явился наш преследователь. Издав раздражённый свистящий звук, он попытался схватить меня, но не дотянулся, и тогда он погрузился, а затем выпрыгнул из воды!