Дмитрий Казаков - Идеальное отражение

А мигом позже мы залегли на его вершине и начали стрелять по чугункам всерьёз.

— Неплохо, — одобрил Синдбад, когда один за другим взорвались два механических паука.

— Это не просто неплохо, а очень даже хорошо, — поправил я, — да только что-то эти гады отступать не собираются. Или нам попались «упёртые»? Не очень хочется в это верить.

Биомехи — твари непредсказуемые, но на человека нападают чаще всего в ответ на его агрессию либо в том случае, если он зашёл на их территорию. Большей частью они также вполне рационально оценивают собственные силы, и если понимают, что им не совладать, отступают.

Но иногда встречаются железные уроды с инстинктами чокнутого бультерьера, бросающиеся на всё, что движется, и сражающиеся до последнего электрического импульса в чугунной башке.

Обычно такими бывают рапторы, но иногда и боты.

Колёсные, а их уцелело три штуки, попытались атаковать нас в лоб, въехав по склону холма, а паукообразные разбились на две группы и предприняли попытку обхода с флангов.

Пришлось охладить их пыл с помощью гранат.

— Минус два, — заметил я, когда вспышка плазмы оставила на бетонных блоках два пятна расплавленного металла.

— Ещё минус один, — добавил Колючий, очень ловко обращавшийся со своей «мегерой».

Несмотря на потери, чугунки пёрли и пёрли, наседали и наседали, не давая нам ни мгновения передышки. Я едва успевал менять магазины да «поглядывать» по сторонам — не идёт ли кто к врагу на подмогу?

В новосибирской локации много драконов, в том числе и «красных», произошедших от современных боевых машин, и шансы выйти победителем из схватки с одним из них у нас невелики. Кроме того, здесь обитает несколько огромных бронезавров, просто чудовищных гусеничных монстров, рядом с которыми любой, самый тяжёлый танк покажется детской игрушкой.

Ходили слухи, что эти уроды переделаны из старых тепловозов, но я им не особенно верил.

— Последний, — сказал Синдбад, расстреляв в упор самого настырного из паукообразных ботов, после чего вопросительно покосился на меня. — Или ещё кто-то остался?

— Вроде нет… — На всякий случай я ещё раз просканировал окрестности. — На юге пара гарпий кружит, но им до нас, похоже, дела нет. А дубль, скотина, ушёл, пока мы тут сражались!

Скрывать досаду я не стал, да и не к чему было её скрывать.

— Ничего, настигнем с Божьей помощью! — воскликнул Колючий, после расправы с группой ботов ощутивший себя героем. — Ведь мы знаем, куда он направился?

— Знаем, а что толку? — я махнул рукой.

Новосибирск, конечно, меньше, чем Москва, но и в его руинах можно спрятать стадо бронезавров так, что их не найти и со спутника. Что же говорить об одном-единственном… существе, размерами не превосходящем человека? Дубль может забиться в любую нору и просидеть там столько времени, на сколько хватит у него терпения и запасов жратвы.

Или не сможет… если так повелит ему Путь, намертво вбитая в голову моего отражения программа.

— В любом случае надо идти, — сказал Синдбад. — Не оставаться же здесь?

Это он прав, центр новосибирской локации — место опасное даже по меркам Пятизонья, тут и чугунки тусуются, и егеря порой устраивают «охотничьи» экспедиции за вольными сталкерами. Особенно когда учёным, работающим на Хистера, нужен свежий «материал» для опытов.

— Нет, здесь оставаться мы, конечно, не будем. — Я немного помялся и добавил: — Последний раз спрашиваю, вы точно хотите идти со мной? Даже зная, что я в любой момент могу взять вас на мушку?

— Если ты будешь настойчиво задавать такие дурацкие вопросы, то на мушку тебя возьму я сам, — сообщил мне Синдбад. — Меня эта погоня уже и самого захватила, хочется настигнуть твоего двойника и посмотреть ему в глаза. Да и идти мне, откровенно говоря, некуда.

— И мне, — мрачно добавил Колючий. — Не к Дьякону же возвращаться?

И что прикажешь делать с этими прилипчивыми парнями?

10 февраля

За нашими спинами тянулась трасса, обозначенная на старых картах как М52, впереди простиралась замёрзшая Обь, а за ней — Новосибирск, когда-то бывший крупнейшим мегаполисом восточной части России, а ныне — даже не труп, а скорее призрак города.

Непонятно, почему уровень радиоактивного заражения тут был выше, чем в любой другой локации, даже в Старой Зоне, где всё началось в прошлом веке с аварии на АЭС, а степень разрушений превосходила всё, что довелось пережить Москве.