Дмитрий Казаков - Идеальное отражение

Узловики коротко посовещались с помощью М-фонов, чтобы я не слышал, и мы пошли дальше.

— Шагай шустрее, — сказали мне, когда я вздумал споткнуться, и ткнули в спину стволом «карташа».

Не то чтобы больно, но неприятно.

Мне захотелось обернуться, но я сдержался.

Тут мы вышли к границе кратера, и нашим глазам открылась панорама локации — руины, отдельные сохранившиеся здания, среди них заросли автонов там, где ранее была улица генерала Глаголева.

Не знаю, что именно заставило меня среагировать — то ли некое звериное чувство опасности, интуиция, доставшаяся от предков, тех самых, что знали о крокодилах-бегемотах не понаслышке, то ли послевкусие от форс-режима, комплекс сигналов от имплантов, дающий объемную картинку реальности.

В любом случае, уловив, как дрогнули очертания разрушенного дома в стороне улицы Паршина, я рухнул, словно подкошенный.

— Что… — начал брат Рихард, но я не слушал его, я смотрел туда, где трясся и шёл волнами воздух.

Мелькнула низкорослая человеческая фигурка, и рядом с ней проступили очертания бронезавра: спаренная пушка, похожие на грибы наросты на серо-чёрной «шкуре».

Человек махнул рукой, и двоих рыцарей, составлявших авангард маленького отряда, словно ветром сдуло. Только негромко чавкнуло, и на камнях остались капли тягучей багровой слизи. Затрещал «карташ», но пули с визгом срикошетили от брони чугунка, не причинив ему ни малейшего вреда.

Стоявший рядом с бронезавром тип оскалился, блеснули металлические зубы, и я узнал эту мерзкую рожу.

— Циклоп… — прошептал я.

Гнусный джинн, провалиться ему в преисподнюю, всё это время ждал меня рядом с Курчатником, да ещё не просто лапу сосал — отыскал и подчинил собственной воле бронезавра!

А увидев меня в лапах «палачей», возмутился и решил вмешаться.

В сторону чугунка полетела граната, но Циклоп остановил её играючи — заставил воздух на пути ГП-1 затвердеть, и она взорвалась, не пролетев и двадцати метров. Я вжался мордой в землю, залёгшие братья-рыцари сделали то же самое, и плазменный вал промчался над нашими спинами.

— Бить по человеку! — приказал приор, и узловики открыли огонь.

Циклопу пришлось, в свою очередь, укрыться, но покорный его воле бронезавр рыкнул и пополз вперёд. Дважды выстрелил из импульсной пушки, но снаряды прошли выше и с воем умчались в неизвестность.

Пребывание в плену у брата Рихарда не входило в мои планы, но бесславная гибель там тоже не значилась.

— Рыжим море по колено… — пробурчал я, исподтишка оглядываясь.

Справа приор и рядом с ним — двое рыцарей, слева — всего один воин Ордена, а позади — никого, и в пяти шагах — край кратера. Правда, у меня связаны руки, и активировать маркер, если хотя бы один оставили в моём подсумке, я не смогу, даже вытащить не сумею.

Но лучше рискнуть и прыгнуть в вихрь наугад, чем лежать тут и ждать, кто победит: джинн-маньяк, собирающийся меня убить, или приор-властолюбец, чьи намерения не столь банальны.

Я дождался очередного выстрела — луч бронезаврового армгана зацепил одного из узловиков — вскочил и бросился бежать.

— Стой! Куда?! — рявкнул брат Рихард, но я даже не задержался, чтобы сделать ему ручкой.

Нырнул в кратер, как пловец — в незнакомый водоём, и помчался вниз по склону. В лицо ударил холодный, пахнущий гарью ветер. Под ногами зарокотали камни, вновь заныл проклятый шрам.

Это выглядело полным бредом — я мог споткнуться, упасть и сломать шею или просто расквасить нос, отправленный в погоню рыцарь имел шансы прострелить мне ноги или догнать меня. Но я бежал, надсадно хрипя и перескакивая через трещины, морщился от колющей боли в боку и надеялся только на одно — добраться до входа в гипертоннель, добраться и окунуться в его пыльные струи.

Делать это, не активировав маркер определённой локации, — крайне опасная затея.

Меня могло вышвырнуть в произвольной точке любого из четырёх тамбуров, причём вышвырнуть повреждённым — без печени или руки, с ногой, плоть в которой заменена свинцом или плутонием, с проникшей в тело нанодрянью, вроде той, что таскает в себе Мангуст, или с банально «перегоревшими» от запредельной нагрузки мозгами.

Я встречал пару бедолаг, неудачно проделавших этот трюк, — один заикался, пускал слюни и не мог вспомнить собственного имени, а второй хромал на кустарном, в Пятизонье изготовленном протезе.

Но в этот момент я был готов и на то, и на другое, лишь бы не иметь дел с Циклопом и братом Рихардом.