Владимир Торчилин - Институт

- Чего комар?

- Ну, так говорится просто... В смысле – все в порядке.

- В порядке, говорите? Это вы порядком называете? Прилюдное пьянство на ответственном мероприятии! Да мало того, что сами пьете, так еще и остальных спаивать собираетесь! Какое представление о советских людях вы создаете?

- А мы пьем? Чего тут пить? – ощетинился Игорь – Тем более, что рабочий день закончился. Вот если мы вдруг заседание проспим, или доклады плохо сделаем, или, скажем, дискуссию продинамим, вот тогда нам можно будет обвинения предъявлять. А пока ваше возмущение беспочвенно. Мы, извините, не дети, а солидные ученые с именами. И держать себя в форме умеем.

- В общем так, - подвел итог дискуссии разозлившийся Прокопенко – Ни для кого больше я вам ничего подобного организовывать не разрешаю. Именно как руководитель! И сами с завтрашнего дня прекратите! А о вашем вызывающем поведении я сообщу, куда положено, когда вернемся. Все, я вас больше не задерживаю!

- А я и не задерживаюсь! – огрызнулся несколько разошедшийся от халявной выпивки Игорь – Остальные – как хотят, это их личное дело. А свой собственный режим питания мы уж как-нибудь себе сами устанавливать будем. Я по приказу последний раз в пионерском лагере ел-пил, и с тех пор сильно вырос. А сообщать – это ваше право. На то вы и руководитель.

И направился к своим, которые этот короткий, но горячий разговор, как и значительная часть советской делегации, естественно, слышали.

- Старик, мы с тобой! – торжественно провозгласил Толик – А указчику – хуй за щеку! Как жили, так и будем жить! Что они нам сделают? Это тем, кто не пьет, нельзя доверять. А мы классово близкие!

Саша с Семеном с полным энтузиазмом согласно закивали.

Подошел и Франко, почувствоваший, что что-то такое произошло. Однако разговор начал издалека:

- Все в порядке? Вино понравилось? В голову не ударило? А то мы за вами смотрели. Некоторые даже предлагали пари, что вы все не выпьете. Я уж решил их не обирать.

- Франко, ты наш спаситель и благодетель! Все не просто понравилось, а привело нас в полный восторг. Италия – лучшая страна в мире! А Лаго ди Гардо – самое красивое озеро!

- Ну, что ж, очень рад, что угодил! – польщенно сказал Франко и осторожно поинтересовался – А господин Прокопенко никакого неудовольствия не высказывал?

- Нет, что ты! – успокоил его Игорь – Он просто огорчался, что у него язва желудка и он к нам присоединиться не может.

- А, ну тогда хорошо. Так что – завтра всем вашим подавать, как вам сегодня?

- Да нет, наверное. У нас в большинстве публика культурная. Они дорогие напитки предпочитают. Это вот только за нашим столиком собрались те, кто попроще. Потому и сидим вместе. Так что пусть все идет, как сегодня – нам свое, им свое.

- Кесарю кесарево, а слесарю слесарево! – неожиданно по-русски подытожил Саша Северцев.

Франко безразлично пожал плечами.

- Как скажете. Ну, спокойной ночи. И помните, завтра у нас только утреннее заседание. А потом в Мантую!

VIII

И пошло дальше, как по писаному. Утром выгнали остатки хмеля купанием. Потом работали. Потом ехали в Мантую. Потом вернулись и снова ужинали за заставленным бутылками столом. Филимоныч в их сторону старался не смотреть, да и они на него злорадных косяков не кидали. Так сказать, установили вооруженный нейтралитет.

Так и покатилось. То заседания, то выезды на исторические места. Даже особенно и добавить нечего. Не про Венецию же рассказывать – читайте классиков! В общем, и конференция удалась, и экскурсии были лучше не придумать, и Лаго ди Гардо радовало душу и тело с утра до вечера. И даже деньги во время специально организованного под предводительством русскоговорящей блондинки выезда в торговые ряды потратили с толком. Все непрерывно пребывали в состоянии полной эйфории, то есть, глубокого удовлетворения, и изъяснялись исключительно в превосходной степени. Вот только получилось ли что у Рамаза с переводчицей, оставалось не ясным. Ну да их дела...

Так, в состоянии непреходящего восторга, и в Москву прилетели. Конечно, порой Игорь со товарищи слегка нервничали, вспоминая угрозы Прокопенко, но утешали себя тем, что от них уже ничего не зависит, но зато своих принципов они не уронили. В том, что по приезде Филимонович нажаловался, куда положено, особых сомнений не было. Во всяком случае, при паре случайных встреч он многозначительно смотрел на Игоря, как бы молчаливо напоминая ему, что все положенные неприятности его еще ждут. Но, как ни странно, в реальности ничего такого не воспоследовало. То ли потому, что дело было, в общем-то, пустяковым, и может быть даже вызвало добрую усмешку комитетчиков, которые, наверняка и сами выпить были не дураки и вполне могли оценить находчивость соотечественников, ни в какой антисоветчине не замеченных и в невозвращенцы не подавшихся – так сказать, кроме водки, ничего; то ли потому, что в восторженном письме итальянской Академии, последовавшем после завершения симпозиума, среди авторов наиболее интересных и хорошо сделанных докладов как раз Толик с Игорем тоже упоминались; то ли еще почему – кто там эти карающие инстанции разберет! Обошлось – и слава Богу!