Владимир Торчилин - Институт

Прямо тем же вечером одну банку к ужину и открыли. И когда сварилась и была разложена по тарелкам картошка, жена положила уже млевшему от здорового мясного запаха Игорю и заинтригованной родительским волнением, настроившим ее на какие-то необыкновенные деликатесы, Дашке, а потом и себе по три упругих темно-коричневых изделия чьей-то чуждой пищевой промышленности, которые не только по запаху и виду, но и по вкусу оказались совершеннейшим мясом и ничем, кроме, разве что, формы, не напоминали вялые бледно-розовые с желтизной продукты московского мясокомбината, обладавшие, помимо отвратительного химического запаха, еще и гнусным бумажным вкусом. Игорь с женой жадно стали заглатывать случайную добычу, восторгаясь качеством и растравляя друг друга воспоминаниями, как в далеком своем детстве им тоже приходилось жевать нечто подобное, свободно продававшееся тогда в любом продуктовом! И в разгар такого приятного ужина они неожиданно заметили, что Дашка, отъев только половину одной сосиски, с откровенной мукой смотрит на остальную порцию и продолжением еды явно тяготится.

- Ты что, дочь, притормозила, - удивился Игорь – такую вкуснятину и с такой брезгливой миной! Забаловали мы тебя совсем!

- Дашенька, а ты себя хорошо чувствуешь? – выдвинула свою версию жена – Живот не болит?

- Не буду я ЭТОГО есть! – отрезала дочь – Это дрянь какая-то, а не мясо. Вы меня нарочно обманываете. Просто настоящих сосисок не достали, вот ЭТО и подсовываете! Я лучше одной картошки поем.

- То есть, как это – не мясо? Уж если это тебе не мясо, то чего же ты хочешь? – в один голос возопили потрясенные такой реакцией любимой дочери родители.

- Сосисок хочу! Только настоящих! Таких, как мама всегда покупает. Розовых, а не черных. В пакете. Цепочкой. Из мяса!

И тут только до ошеломленного Игоря дошло, что Дашка, которая за свои без малого восемь лет ничего, кроме тех самых розовых-в пакете-цепочкой не видавшая, пребывает в полной уверенности, что именно эта смесь измельченной туалетной бумаги с какими-то неведомыми пищевыми отходами и является МЯСНЫМИ сосисками! И запах и вкус настоящего мясного фарша приняла за что-то несъедобное! Он не сказал ни слова. Промолчала и жена, понявшая по его лицу, что от любых разговоров пока лучше воздержаться. И только Дашка, счастливая от того, что никто в нее не впихивает какой-то несъедобной ерунды, быстро доглотала картошку, допила чай и уселась в столовой перед телевизором. Игорь, механически дожевал потерявший для него вкус деликатес, молча поднялся, ушел в спальню, лег на кровать и тупо уставился в потолок. Потом подошла жена, села рядом и погладила его по голове.

- Послушай, - сказал Игорь – ты понимаешь, что наша дочь растет, не зная вкуса нормальных сосисок? Ее приучили жрать крахмал, как будто так и надо. А я, здоровый и толковый мужик, как бы даже и ничего сделать не могу. Это что – нормально?

IV

Так что, поговорив с коллегами и поперебирав впечатления из собственной жизни, Игорь ощущал себя уже не таким полным профаном в колбасоварении, как опасался вначале. Но самому почитать работу все равно не терпелось. Вдруг еще какие незнакомые горизонты откроются!

Долго ждать не пришлось. Примерно через пару недель после того, как вопрос о его временной секретности был решен положительно для обеих заинтересованных сторон, и за месяц до назначенного дня защиты Игоря вызвали в Первый отдел их Института и под расписку вручили доставленный специальной почтой пакет. В нем, как понятно, и была эта загадочная работа.

- Вообще-то, по правилам надо было вас прямо тут и усадить эту диссертацию читать, – назидательно сказала первоотдельская начальница – да уж ладно. Полагаемся на вашу аккуратность. Работайте у себя в кабинете, но больше никуда диссертацию не выносите и никому не показывайте. А когда отзыв напишете, приносите сюда. Мы вам его сами в отделе кадров заверим, свою визу поставим и в тот институт отошлем. Черновики и лишние экземпляры уничтожьте.

Чувствовалось, однако, что инструктирует она Игоря больше для порядке, поскольку и сама к секретной колбасе с большой серьезностью не относится. Тем не менее, обещание строго следовать всем указаниям было дано. После этого Игорь направился к себе и, отложив все другие занятия, немедленно приступил к чтению. И чем дальше читал, тем больше удивлялся. Сперва диссертант вполне понятно разъяснил, что потребительские качества колбасы находятся в прямой зависимости от внешнего вида и, главное, стабильности образующего ее фарша. Спорить с этим было трудно, хотя Игорь про себя полагал, что и вкусовые качества – тоже не последнее дело, но про это текст диссертации как-то не упоминал. Затем – и опять вполне логично – объяснялось, что стабильность колбасного материала зависит и от качества эмульгаторов, после чего длительно разбирались недостатки эмульгаторов, находившихся в промышленном применении на тот далекий день. Отсюда диссертант плавно переходил к своим (или своего научного руководителя) соображениям о том, какими качествами должны обладать эмульгаторы действительно хорошие и даже не уступающие зарубежным образцам. Потом шел раздел вполне добротной химии, растолковывающий, как, собственно, эти новые эмульгаторы синтезировались и изучались. Потом начинался кусок физики, использованной для изучения свойств новых веществ воде и в биологических средах. И только когда было ясно показано, что предложенные вещества и впрямь хороши до невозможности, автор переходил к описанию результатов опробывания своих эмульгаторов в реальных колбасах, опытные партии которых были изготовлены на одном из московских мясокомбинатов. Разобравшись во всей химии и физике, Игорь заудивлялся как мог – ни в чем из того, что он прочел, не было и намека на какую-нибудь секретную или даже просто необычную технологию. Да, придумано и сделано все неплохо, и даже наверняка полезно, но никаких откровений, оправдывающих необходимость допуска, не было и в помине. Оставалось только согласиться с тем, что пищевики эти и впрямь, наряду с колбасными добавками, варят у себя какую-то оборонную (или атакующую?) дрянь, почему все у них и засекречено.