Владимир Торчилин - Институт

Дама на другом конце провода явно начала злиться.

- Вы что, не понимаете, когда с вами русским языком разговаривают? Я спрашиваю, откуда ваша колбаса берется? Где вы ее приобретаете? Надеюсь, не в обычной торговой сети? То есть, не сетевой же колбасой из какого-нибудь Гастронома вы наших детей кормить будете! Если уж не из нашей столовой, то хотя бы из продуктовой “Березки”?

Как рассказывал потом Игорю приятель, тут до него, наконец, начало доходить, что слово “сетевая” обозначает вовсе не какой-то доселе ему неведомый деликатесный сорт, а источник приобретения товара. И если товар этот покупался не в специальной правительственной столовой на Серафимовича и даже не в валютной продуктовой лавке для иностранцев, а в простом городском магазине, то есть в самой что ни на есть плебейской общей торговой сети, вот тогда-то он и приобретал наименование “сетевого”, что, по-видимому, означало физическую невозможность употребления его в пищу избранными товарищами из руководства, а также членами их продвинутых семей. Как это было ни печально, но успокоить требовательную бабушку он не мог. Пришлось сознаться, что колбаса, хотя и по блату – знакомый его жены был завотделом в продуктовом – но из магазина общего пользования. Телефонная бабушка от ужаса на некоторое время онемела, а потом каменным голосом сообщила, что здоровьем внука она рисковать не может, а потому на дне рождения его не будет. И не было… Впрочем, дети этого единичного отсутствия не заметили и веселились от души. Да и колбасу подъели до кусочка, и никто из родителей потом с жалобами не звонил. Но вот термин “сетевая колбаса” запомнился…

И кто его знает – может быть секрет заключался в процессе производства колбасы для товарищей из руководства?

III

Второе игорево колбасное воспоминание носило сугубо личный, можно даже сказать, семейный характер, отчего, впрочем, менее болезненным не становилось. Дело в том, что на соседней с игоревым домом улице был небольшой, но вполне приличный молочный магазин, где они обычно и отоваривались всякими пищевыми товарами первой необходимости типа молока, масла, яиц, сыра и колбасы. Правда, существенным преимуществом этого магазина по сравнению с сотнями ему подобных разбросанных по всей Москве было то, что в пределах чуть не пешего хода от него располагались сразу три – все-таки, центр он и есть центр! – продуктовых “Березки”, то есть сразу три магазина, где за свои свободно-конвертируемые отоваривались самыми лучшими возможными на просторах родины чудесной продуктами (уж, точно, не сетевыми!) многочисленные московские иностранцы и все более растущие в числе и в потребностях отечественные валютообладатели. Казалось бы, ну и что тут такого, что Игорю с домашними до “Березок”? Так сказать, что им Гекуба, что они Гекубе? Но в реальной жизни взаимосвязи образуются самые необыкновенные. Вот и тут образовались. Дело в том, что любые продукты, даже самые валютные, имеют свой строго определенный срок реализации, отмеченный, к тому же, и на упаковке. И, разумеется, привыкший к деликатному питанию цивилизованный иностранец, на за какие коврижки просроченный продукт не купит, а рассчитывать на менее требовательных соотечественников тоже не резон, поскольку пока они эти просроченные деликатесы будут разбирать, иностранцы таких скандалов наустраивают и такого своим посольским врачам наговорит, что неприятностей не оберешься. Поэтому все эти “Березки” регулярно проводили операцию так называемого “развалючивания”, то есть отбирали товары, пережившие свой законно отпущенный век или слишком близко к нему подошедшие, и отправляли их для реализации – не пропадать же добру! - в расположенные по соседству (возить еще куда-то – только зря на транспорт тратиться) обычные городские продуктовые магазины соответствующего профиля. Вот именно благодаря такому положению вещей, в булочных, молочных и бакалеях того района, где проживал со своим небольшим семейством Игорь, время от времени, но уж куда чаще, чем в магазинах любого другого микрорайона, появлялись то какие-то невиданные консервы, то красивые пачки зарубежных крекеров и печений, то еще что-нибудь настолько привлекательное, что никто из случайно ухвативших подобный товар счастливчиков ни на какие даты и смотреть не думал. Игорь с домашними больше всего любили аккуратно упакованные в прозрачную пленку и уже расфасованные сыры, которые как раз в их молочном время от времени и появлялись. Но как-то раз случилось нечто уж совершенно невиданное, и в той же молочной его жена набрела на высокие и элегантные банки с консервированными сосисками. Надо ли говорить, что взято их было столько, сколько позволяли спонтанно возникшие правила немедленно сформировавшейся очереди – во всяком случае, досталась им не одна банка, а целых две или даже три.