Дэвид Дэверо - Луна охотника

Статус официального лица хорош тем, что можно игнорировать ограничения скорости. Полицейские могут сколько угодно записывать ваши номера и преследовать машину, а потом довольно быстро прекращают погоню, когда их диспетчер сообщает, что жуткий черный закрытый автомобиль, несущийся на скорости в сто тридцать миль в час, задерживать никак нельзя. Я не постеснялся воспользоваться мощью усиленного двигателя новой машины и меньше чем через полчаса уже остановился у полицейского участка Эмсбери, в нескольких милях от Эйвбери.

Когда я вошел, дежурный только что закончил разбирать жалобу пожилой леди — что-то насчет потерянного кошелька, как мне показалось, ничего важного. Я снял темные очки и терпеливо ждал, когда он ко мне обратится.

— Доброе утро, сэр. Могу я вам чем-то помочь?

— Я бы хотел видеть дежурного инспектора.

— Могу я спросить, с кем имею дело?

— Передайте, что прибыл мистер Уайт из Лондона. Он меня ожидает.

Дежурный полисмен так и сделал, а затем показал мне на дверь приемной и сказал, что инспектор сейчас придет. Так и вышло.

— Мистер Уайт, я инспектор Говард. Что я могу для вас сделать?

Инспектор Говард оказался высоким здоровяком лет тридцати пяти, и, судя по его виду, был не слишком рад встрече с представителем тех, кого полицейские работяги называли на своем жаргоне «шутниками». Вряд ли ему стало бы легче, если бы он узнал, что и я оказался здесь без всякого удовольствия.

— Восемь интересующих нас машин были замечены на северной окраине Эйвбери. Вы их нашли?

Я был предельно краток, возможно, чтобы скрыть свое раздражение. Говарду мой тон, очевидно, не понравился, но он был достаточно воспитан, чтобы этого не показывать. Согласно официальной версии, меня здесь не было, он ни с кем не разговаривал, а восемь автомобилей были частью учений для проверки готовности гарнизона к террористической угрозе или прочим неприятностям.

— Примерно полчаса назад, но приказ поступил только…

— Отвезите меня туда. Скорее.

После этого мы с ним сели в мою машину, и Говард стал показывать дорогу. По пути к Эйвбери я вспомнил, как сильно ненавидел это место. Эта крошечная, с первого взгляда ничем не приметная деревушка наряду с Гластонбери и Стоунхеджем является одним из трех самых мощных мест притяжения паломников Британии, и два раза в этих местах я был на грани смерти. Обычным бродягам и хиппи легко поверить, что это благословенное место исполнено света и любви, но настоящая история этой местности забыта многими и совсем неизвестна большей части населения. Из-за стоячих древних камней реальность вокруг Эйвбери стала слишком тонкой, и люди веками постоянно пытаются использовать это в своих целях. Данное обстоятельство стало одной из причин возникновения нашей службы: кому-то надо было пресечь попытки идиотов, иначе Британия наполнилась бы всякими ловкачами из преисподней и Волшебной страны. Первые хранители переходов были людьми учеными и мудрыми, они служили свету, но спустя несколько столетий на их месте оказывается кто-то вроде меня — в костюме и черных очках, с пистолетом и фальшивым удостоверением агента спецслужб.

Небольшая стоянка автомобилей была обтянута заградительной лентой, и группа людей в белых комбинезонах припудривала автомобили в поисках отпечатков пальцев. Я закрыл глаза под темными очками на несколько секунд и окинул место мысленным взглядом. Каждое живое существо вокруг меня давало о себе знать биением пульса; затем я сместил фокус и переключился на остаточные явления психического присутствия. Но ничего не вышло — они все почистили после себя, точно так же, как поступал я сам. Оставалось надеяться только на результаты судебно-медицинской экспертизы — в спешке слишком трудно скрыть все следы ДНК, даже если знать, как это делается. Больше всего я хотел узнать, в какой машине сюда приехала Энни и в каком состоянии в тот момент была ее психика. Но я понимал, что пока ничего не могу сделать, а выбора у меня не было, так что я решил отправиться в свою новую квартиру.

Нашей службе известно почти все на свете, а я благодаря своей работе могу получить доступ ко всем данным, и потому я просто ненавижу, когда что-то остается неизвестным. Особенно ненавистно сознавать, что невозможно определить местонахождение людей. И все же больше всего в этом случае меня раздражало чувство вины. Нельзя было заниматься сексом с Энни, я должен был понимать, что здесь что-то неладно, и я не мог себе простить, что позволил событиям развиваться таким образом. Моей задачей было защищать ее, я был единственным, кто заботился о ее безопасности. Доверие рухнуло в тот миг, когда похоть взяла верх, и я не смог ее одернуть и вытащить из этой переделки. А потом еще и позволил убежать бог знает куда. Теперь Энни исчезла и, как я предполагаю, находится в плену у врагов.