Антон Краснов - Леннар. Сквозь Тьму и… Тьму

Гость сидел прямо, неподвижно. Ждал, что будет дальше.

Помолчав, королева продолжала:

– Я уже говорила, что Храм могуществен, но не всесилен. В ином случае он смог бы, скажем…

– Что?

– …смог бы справиться с людьми, предводительствуемыми этим Леннаром, они вот уже несколько лет как бельмо на глазу у стражей Благолепия, кошмар для старшего Ревнителя Моолнара и Стерегущего Скверну, самого омм-Гаара! Они могут появиться в любой точке моего королевства, между тем пограничная стража не помнит, что они проходили через пограничные посты! Они расплачиваются даже не золотом, не ауридами, нет! А – титаном, степень очистки которого превосходит обычную на порядки. Я знаю, я интересовалась!.. А вот они… они живо интересуются всякими старыми поверьями, преданиями, которые как будто никому не нужны, которые, как говорится, были давно и не взаправду!.. Наводят справки о необычных местах и даже о тех, которые называются проклятыми, а таких, поверь, немало и в моем королевстве, и в смежных землях!.. Храм ненавидит этих людей, потому что, как провозгласил Стерегущий Скверну, они – главные враги всех честных и верующих людей, они – живая угроза Благолепию и самому существованию нашего мира! И когда Храм Благолепия попытался захватить некоторых из них, они все как один надрали задницу Ревнителям, разрази их Илдыз, – (тут альд Каллиера даже привстал на цыпочки: королева никогда не употребляла крепких выражений), – и исчезли!!! Такого не удавалось даже легендарным предкам альдманнов Беллоны, пращурам Каллиеры! Те разгромили две армии Ревнителей, но – на своей территории, там, где им известен каждый камень, каждый кустик, каждый изгиб береговой линии. Люди Леннара воюют на территории, где владычествует орден!!!

Королева отдышалась после своей вспышки, поправила волосы и продолжала чуть более спокойно, но с глазами горящими:

– Я давно хотела встретиться с кем-нибудь из этих не таких , как мы. Потому что никто не может сравниться в искусстве ведения боя с Ревнителями, даже беллонские гвардейцы Каллиеры, – а они могут!

– Ну, насчет моих альдов и тунов это ты зря… – протянул Каллиера с ноткой обиды. – Хотя, конечно, ты во многом права, повелительница… Клянусь железным святилищем Катте-Нури, во многом права!

– Люди Леннара могут… – продолжала Энтолинера. – И они доказывали, доказывали это на деле. Откуда они пришли? Кто они такие? Кто их предводитель, этот легендарный Леннар? Я слышала о нем и его сподвижниках много противоречивого и спорного. Кто-то говорит, что они не люди, а исчадия самого Илдыза, призраки из Проклятого леса, призраки из Язв… из Поющих расщелин, да и мало ли!.. Ибо люди не могут делать то, на что способны они!.. Кто-то, напротив, – шепотом, тихо, с оглядкой, – но твердо говорит, что они не так черны и зловещи, как их преподносит Храм, и что они желают блага для всех живущих. Только желают по-другому, нежели это предписывается Храмом и лично Стерегущим Скверну! Поэтому я отдала приказ при обнаружении кого-нибудь из этих людей предпринять меры для его задержания и препровождения в мой дворец. В качестве гостя, да!.. Потому что я не могу считать их врагами, пока я толком не знаю, кто они. – Королева отпила еще глоток вина и посмотрела в спокойные серые глаза сидящего перед ней незнакомца, спасшего ей жизнь и имя которого она однако же до сих пор не знала.

Альд Каллиера с его врожденным хладнокровием попытался удержать ее:

– Зачем ты все это говоришь, моя повелительница? Вы ведь видите этого человека во второй раз… как вы можете?..

– Вот именно! – перебила она. – Как я могу? – Она повернулась к альду, и внезапно ее глаза сверкнули. – А ты не задумывался, мой верный альд, кем может быть человек, сумевший одним ударом убить разъяренного зверя, причем за время, когда вы, мои умелые и верные гвардейцы не сумели даже пошевелить рукой или издать возглас ужаса?!

– Энтолинера! – воскликнул альд Каллиера, а затем захлопнул рот и, повернувшись, уставился на гостя ошарашенными глазами.

Гость улыбнулся:

– Мне кажется, я мог бы вам помочь.

Королева и альд Каллиера одновременно вцепились в него взглядами. Гость в сером откинулся на спинку стула и, небрежным жестом ухватив апельсин, принялся его неторопливо очищать. Все (в том числе и Барлар, от ужаса и восхищения даже прекративший набивать щеки виноградинами) молча смотрели на него. Гость покончил с кожурой, отделил одну дольку и, бросив ее в рот, продолжил: