Сергей Зайцев - Рось квадратная, изначальная

– Присмотри за конягами! Не дай им запалиться, поводи их!

И с удовлетворением увидел, как по знаку смотрителя к конягам выскочили двое пацанов, из той малышни, что всегда крутится в подобных местах в ожидании чудес и приключений, подхватили коняг за поводья и побежали по перрону, потянув их за собой.

Славно. Не пропадут коняги, хоть и бросил он их, почитай, на произвол судьбы. Не по-хозяйски было губить животин, да и жаль, оторви и выбрось, чисто по-человечески – ведь верно послужили. А так пусть, хоть и в чужих руках, послужат людям ещё…

Благуша осторожно потрогал моментально вспухшую шишку (здоровенная будет, оторви и выбрось!), затем, спохватившись, глянул по сторонам и облегчённо вздохнул – слетевшая при падении с плеча котомка сиротливо жалась к стенке грузовоза. Подобрав её, слав снова уставился в убегающую даль, на быстро уменьшающийся полустанок, постепенно остывая и отдавая ветру вместе с излишками тепла тревогу и нервное ожидание, томившие его на протяжении всей гонки до Махины, а заодно стараясь потихоньку привести мысли в порядок. Да уж, выдалось приключенье, нежданное, непрошеное, а всё благодаря Выжиге…

Чем быстрее Махина набирала положенную скорость, разгоняясь по прямым, как взгляд, путям и унося его в неизвестность, чем больше набирал силу ветер, врываясь на заднюю площадку грузовоза из боковин и напористо охолаживая разгорячённое тело, тем больше в душе росла эйфория от собственной, совсем не свойственной ему в обычной жизни лихости. Наверное, рано или поздно в жизни любого человека наступает момент, когда приходится испытать себя на прочность, и такой момент в жизни Благуши наступил, более того, он выдержал испытание, оторви и выбрось, с честью! Да уж, верно говорят – чтобы достичь желанной цели, порой приходится проявить завидное упорство, преодолеть всяческие лишения. Зато и победа потом сладка! Ну, до полной победы ещё далековато, зато первое препятствие, оторви и выбрось, он уж точно преодолел, главное теперь – не киснуть, продолжать в том же духе! Эх, вот так бы лихо преодолеть и остальные беды!

Так что несмотря на изрядную усталость и здоровенную шишку на макушке, душа у Благуши пела и ликовала. От избытка чувств он даже рассмеялся вслух, заглушив на миг гул свирепеющего от такой насмешки ветра, и в этом ликовании совсем не было места для вероломного заклятого другана Выжиги, а потому и думать о нём слав больше не стал.

Вскоре полустанок превратился в размытую точку на горизонте, а потом и вовсе пропал из виду. По бокам теперь плыла, мелькая цветными полосами разнотравья, голая степь, на которую он уже насмотрелся до тошноты ещё в седле, да убегали назад сверкающие под Небесным Зерцалом рельсы.

Наконец остыв и успокоившись окончательно, слав достал из кармана туесок. Открыл, подождал, пока вмиг зашипевший и «заплакавший» на свету светло-голубой кубик наполнит ёмкость водицей, и, не торопясь, смакуя каждый глоток – это тебе не на коняге глотать, – выпил, после чего ему значительно полегчало. Выполнив своё дело, туесок отправился в котомку, так как необходимость держать его в кармане уже отпала. Затем Благуша привёл себя в порядок одёрнул армяк, расправляя складки, пригладил разлохмаченные шалунишкой ветром вихры – и решил, что пора отправляться искать свободное местечко в людских вагонах.

По периметру стен снаружи грузовозов, на уровне пола, шли ограждённые перильцами узкие служебные дорожки, называемые боковинами, предназначенные для обхода вагонными сторожами на остановках вверенных Махине товаров. По ним-то и предстояло пройти.

Едва он с задней площадки ступил на ближайшую боковину, как тугой встречный ветер накинулся на него, как оголодавший зверь, едва не срывая волосы с головы. Привёл, называется, себя в порядок, усмехнулся про себя Благуша, цепляясь за перила, от которых ветер норовил его оторвать. Чтобы добраться до людских вагонов, нужно было миновать ни много ни мало аж шесть длиннющих грузовозов, и всё вот под таким напором. Неудивительно, что ни одного сторожа не видно – кому ж охота так «проветриваться»? Но деваться было некуда, и Благуша медленно побрёл вперёд, перебирая руками по перильцам.

Когда он наконец добрался до цели, то успел основательно продрогнуть, несмотря на то что был одет в тёплый армяк. Как и у последнего грузовоза, у людского вагона сзади тоже имелась широкая металлическая площадка, а вот боковины отсутствовали за ненадобностью, позволяя вагону максимально раздаться вширь. Стуча зубами от холода, Благуша доковылял до торцовой дверцы и дёрнул за ручку. Дверца не поддалась. Нужно было как-то привлечь внимание, ежели он не хотел тут околеть, поэтому Благуша повернулся спиной и несколько раз лягнул дверцу каблуком сапога. Грохот вышел знатный, глухой бы услышал, так что долго ждать не пришлось – дверца лязгнула, открываясь, и перед Благушей предстал низкорослый манг в зелёном служебном армяке – вагонный смотритель.