Евгений Истомин - Архангелы - Битва за Землю

— А если это месть за маньяка? Кто-то из родственников Сагина.

— Не было у Сагина уже давно ни родственников, ни друзей. Его-то уж биографию изучили до мелочей.

— Мда… — Вера пробежала взглядом копии документов. Соловьев изложил все очень подробно. Но ее внимание привлек один нюанс. — А эта история с консьержем тебе ничего не напоминает?

— Ты о Тоцком и таинственном посетителе морга? Кстати, да, что-то есть…

— Тоцкий может врать?

— Смысл? Ты спросила его тогда, он ответил. А мог бы промолчать, ведь это только усугубляло его положение. Да и мы оба видели его глаза…

— Видели… — буркнула Вера, отпив кофе. — Два разных человека, обладающих чем-то вроде… гипноза что ли…

Раздался пронзительный и на редкость противный звонок старого дискового телефона. В очередной раз решив для себя, что не пожалеет личных денег и купит в кабинет нормальный телефон, Вера сняла трубку:

— Следователь Роднова слушает.

На том конце ответили не сразу, но после паузы все же прозвучал тихий, приятный, словно бархатный, мужской голос:

— Добрый день. Я хотел бы поговорить с вами по поводу недавнего убийства, которое вы расследуете.

Вера бросила на Соловьева пронзительный взгляд, и тот приник щекой к трубке телефона.

— Назовитесь, пожалуйста, — строго проговорила девушка.

— Позже. Когда вас устроит встреча со мной?

Вера посмотрела на часы. Половина первого.

— До шести я на работе, если вы сможете…

— Я буду у вас в час.

— Тогда запишите адрес…

Но в трубке уже раздались гудки.

— Что скажешь? — спросил Соловьев, возвращая трубку на место.

— Понятия не имею. А ты?

— Вечеринка набирает обороты.

Вера стояла у подоконника, прихлебывая кофе, и наблюдала, как трепещет тополь перед ее окном. На улице было ветрено, опять хлестал уже изрядно поднадоевший дождь. Весна в этом году выдалась тоскливая и больше напоминала осень. Впрочем, в такую погоду работалось легче, чем в солнечные летние деньки, когда так и хотелось бросить все к черту и махнуть куда-нибудь на море.

В дверь постучали, и в кабинет, не дожидаясь разрешения, вошел мужчина. Вера подспудно надеялась, что посетителем окажется тот самый брюнет, что встретился ей в морге, но это был не он. Высокий блондин в дорогом черном костюме и белой рубашке с узким галстуком, этот мужчина просто излучал здоровье и скрытую силу.

— Добрый день, следователь. — На красивом лице засияла улыбка, обнажая великолепные зубы, но голубые глаза остались холодными, прямо-таки ледяными. Он бросил взгляд на настенные часы: — надеюсь, я не опоздал.

— Нет, не опоздали. — Вера присела за стол, стараясь скрыть странную растерянность, отчего-то охватившую ее. Она ждала визита в четко установленное время — так и вышло, тогда в чем дело? Или ее смутил сам гость? — Присаживайтесь.

Блондин повиновался. Вера извлекла из стола лист бумаги и ручку, приготовилась записывать, при этом стараясь поменьше смотреть на мужчину. Что-то в его глазах было такое, что одновременно пугало и завораживало.

— Представьтесь, пожалуйста, — начала она. — И желательно, чтобы вы также показали свой паспорт.

— Мое имя ничего вам не скажет, разве что облегчит процесс общения. А паспорта у меня попросту нет.

— То есть как это — нет паспорта? Утерян?

— Нет и никогда не было. А сама идея существования этого документа мне изначально не нравилась. Но люди любят условности, это фундамент их общества. Называйте меня, скажем, Иван, ведь у вас это распространенное имя.

— Иван, значит… — Вера отложила ручку. — Вы хотите остаться инкогнито, это можно понять. Но учтите также и то, что в зависимости от информации, которую вы изложите, установление вашей личности может стать необходимостью.

Мужчина пожал плечами и снова улыбнулся лишь губами.

— Правильно ли я вас понимаю, — продолжила Вера, — что вы не являетесь гражданином России, хотя и неплохо говорите на русском языке?

— Правильно.

— А ваше гражданство — тоже секрет?

— Нет. Потому что у меня и его нет.

— Ну конечно. Нет паспорта — нет и гражданства. Но родились вы…

— Перейдем к делу.

Вера хмыкнула. Что-то в его манере разговора было такое… словно каждая фраза требовала немедленного повиновения, хотя и звучала не как приказ, а как предложение.

— Хорошо, давайте. Так что же такое вы хотите мне рассказать?

— Немного. Только то, что сочту нужным. А вы со своей стороны должны будете мне слегка помочь.