Евгений Истомин - Архангелы - Битва за Землю

Вера попыталась вспомнить, когда ей последний раз признавались в любви. Наверное, еще в университете. Там же закончился и ее последний продолжительный роман. В новом городе за три года она так и не удосужилась наладить личную жизнь. Сначала пришлось с головой уйти в работу, чтобы вникнуть в профессию следователя, а потом… потом все как-то не удавалось. Наверное, виной тому было не только отсутствие времени, но и тяжелый характер, совладать с которым мог не каждый. И все же ей приятнее было думать, что все из-за ограниченного круга общения.

Поковырявшись ложкой в твороге, Вера отставила тарелку в сторону. По этому творогу уже давно плакала мусорка, и рисковать не стоило.

Спать. Нужно ложиться спать, чтобы завтра утром не корить себя за потерянное время. И все же из головы никак не шел странный труп. Если все, что рассказал Тоцкий, — правда… то это какая-то ерунда.

Она открыла ноутбук и попробовала порыться в Интернете, но на запросы насчет неестественно быстрой регенерации тканей поисковая система все больше выдавала отрывки из курсов биологии про земноводных и комиксы про супергероев.

Как же это понимать?

Вера решила покопаться среди сайтов, посвященных судебной медицине, но скоро отказалась от этого намерения: во-первых, бесполезно, во-вторых, картинки на таких сайтах не располагают к спокойному сну.

Девушка отложила ноутбук в сторону. Вот именно поэтому она все еще одна — вместо того чтобы выбросить работу из головы, сидит и пытается раскопать что-то на пустом месте. Нет улик. Пока нет. Все завтра. Тоцкий прав — всех преступников не поймаешь, всех дел не расследуешь, пора ей научиться относиться к работе спокойнее и выделять время для себя. Тогда все наладится.

Заснула Вера с мыслью, что в ближайшие выходные пошлет всех к чертям, даже если будут грозить выговором, и отправится в косметический салон, хотя прекрасно знала, что так не сделает.

Соловьев стремительно ворвался в кабинет и направился прямиком к тумбочке с электрическим чайником.

— Горячий?

— Холодный, — отозвалась Вера, не отрывая взгляда от документов.

Оперуполномоченный Александр Соловьев врывался так всегда. Стремительность была его второй натурой.

— Это хорошо. — Соловьев припал к чайнику, пока не высосал его досуха.

— С ночной?

— Ага. Еще не ложился. — Он расстегнул куртку и со вздохом облегчения плюхнулся на стул. — Ну рассказывай. Я тут краем уха слышал про ночной труп. Это правда, что там следственная группа прослезилась в полном составе?

— Что-то в этом роде.

— И Семченко?

— Кто это?

— Здоровый такой дядька. Капитан. Вроде как тоже там был.

— Не знаю, не запомнила.

Соловьев хохотнул:

— Эх, взглянуть бы на это хоть одним глазком! А забавная вообще история, жаль, меня там не было, а то можно было бы добавить в свою личную коллекцию ментовских баек.

— Ну так добавь.

— Нет, это не то. Одно дело, когда сам видел, а с чьих-то слов да такое… решат, что заливаю. Из-за чего разрыдались — не выяснили?

— Жалко человека стало.

— Ну да, ну да… — Соловьев снова хохотнул. — Газ, поди, какой-нибудь…

— Слушай, Саша, что ты делаешь у меня в кабинете? И вообще, что ты делаешь в прокуратуре, когда должен сейчас отдыхать после ночного дежурства?

— Покой нам только снится, — ничуть не смутившись, отозвался опер, разглядывая свежие повреждения на куртке.

— Опять тебя ко мне приставили?

— Конечно! Куда ж ты без меня. Приставлен в качестве личного телохранителя, ну и мальчика на побегушках немного. Заметь — немного, а то ты частенько об этом забываешь.

Вера улыбнулась — разумеется, он сам к ней напросился. В очередной раз.

— Телохранитель мне не нужен, а вот мальчик на побегушках пригодится, так и быть.

Она познакомилась с капитаном милиции Александром Соловьевым уже на третий день работы в прокуратуре, и с тех пор тот упорно продолжал нести бремя ее самопровозглашенного наставника. Сама девушка против такого внимания не возражала, хотя и догадывалась, что за ним стоит. Впрочем, несмотря на то что молодой бесстрашный опер слыл среди женского коллектива завидным женихом, Вера в этом качестве его не рассматривала, а Соловьев, надо отдать ему должное, особенно не навязывался.

— Взгляни вот. — Она протянула ему данные вскрытия. — Можешь занести это в свою «личную коллекцию баек». Правда, я бы на твоем месте особенно бы не распространялась, а то примут не только за вруна, но и за сумасшедшего.