Владимир Яценко - Бог одержимых

- Только непонятно, чего она показывает, - сокрушается Ваван. - Мы даже протарировать свой автоответчик не можем.

Вижу я, что Миха совсем скис. То ли от пива разномастного, - виданное ли дело, своё бочковое с жестяночно-импортным мешать? То ли от наглости студентов. Ваван, - он же всегда так: прёт напролом, без оглядки на порядок. Не видит, что ли: пиво кончается? И раки "уходят"... Горе у нас. И нега. Вперемешку, значит. А он усугубляет. Миха на меня глянул. Пришлось поддержать...

- Всё ясно, - говорю. Вру, конечно. Ну, чтобы они не так задавались. - Вот только непонятно, как вы у своего цилиндра спрашиваете. Как вы ему вопросы задаёте?

- На дно цилиндра, - спешит своей учёностью Юлька похвастать. - Сквозь стеклянную крышку, мы направляем луч лазера...

- Это чего? - уточняет Миха.

- Брелки у мелюзги видел? - споро подключается Ваван. - Вечерами на стенке своими фонариками доллары рисуют, звёздочки там всякие. Вот это самое оно и есть. Только сам луч мы модулируем шумом от биения крови в висках...

- Крови? - удивляется Миха, и даже банку в сторону отставляет.

- Аппарат для прослушивания, что у врачей на шее болтается, представляешь? - интересуется Ваван. - Для каждого прибора нужно два таких. Сами слухалки накладываем на виски, а выходы, что обычно в уши закладываются, подсоединяем к микрофонам и к усилителю низкой частоты. Сигналы с усилителя поступают на прерыватель питания лазера. Вот и вся модуляция.

По стеклянному взгляду Влома я понимаю, что Ваван зря себе горло сушил. Ещё бы: Миха сроду не болел, а врачей видел только на освидетельствовании, перед заключением в СИЗО.

- И чё? - Миха от растерянности даже икнул.

- Всё! - пожимает плечами Ваван. - Ложишься рядом с прибором, прилаживаешь к вискам приёмники. Шумы от пульса модулируют луч лазера, который направляется на дно прибора Козырева на девять часов.

- Утра или вечера? - интересуется Миха.

Не хочется ему дураком выглядеть. Вот он и спрашивает.

- А ты представь, что коромысло разноплечных весов стоит как стрелки часов - на шесть и двенадцать. А мы направляем отмодулированный вопросом луч лазера на девятку...

- Почему на девятку? - никак не может врубиться в текст Миха.

- Могли бы и на тройку поставить, - невозмутимо вмешиваюсь я. - Всё равно... Главное - посередине между нормальным положением коромысла и подальше от него.

Миха в последний раз опускает руку в ведро и убеждается, что оно пустое. Он с укором косится на меня. А я показываю ему остатки от рыбы. Не люблю я раков. После них животом маюсь, и возни с ними много...

- Ты это, - ворчит Миха. - Не тормози, Ваван. Чего дальше-то?

- Всё, - с горечью признаётся Ваван. - Мы с Юлькой попробовали - работает. Только не разобрать, что она сказать нам хочет.

- Стрелка-то поворачивается, - поясняет Юлька. - Причём по-разному, то одним грузиком, то другим. В смысле - контакт есть. Выходит, что иногда "да", иногда "нет" при одних и тех же физических условиях. А вот, о чём мы спрашивали, - не знаем...

Тут уже я сам не выдерживаю:

- Как это?

И впрямь, чудно. Чтобы ответ был непонятен, - обычное дело, пивом запивать не надо. А вот чтобы не знал, чего сам спросил, такого со мной ещё не было...

- Да просто всё, - вздыхает Ваван. - Ложишься рядом с прибором, закрываешь глаза, думаешь-думаешь. А лучше - спишь. Утром просыпаешься - стрелка на девяносто градусов от нормального положения ушла. Или в одну, или в другую сторону. То есть она отвечает или "да", или "нет", но о чём ты за ночь спросил - непонятно. Мало ли какие мысли были? Пробовали на бумажке записывать, а толку? Кто же знает, что там во сне делается...

- И даже неясно где у стрелки "да", а где - "нет"... - Юлька поддакивает.

Видно, до нас с Михой разом "дошло". Потому как, не сговариваясь, вместе на Вавана уставились. Вот идиот! Если бы Юлька со мной в сарае заперлась, уж я бы ей точно объяснил, что, таки "да". А "нет" - это для мамы с папой.

Тут Миха возьми да и брякни:

- Так это вы в сарае запирались, чтоб физикой заниматься?

Юлька зацвела, опунцовела, кулачки сжимает. Ваван тоже смутился. Вижу, надо что-то умное спросить. И срочно. Иначе скоро нам не до опытов будет.

- А кто отвечает? - спрашиваю. - Не стрелка же...

Ну, эти двое помолчали ещё минуту для важности, а потом Ваван и сказанул:

- Точка отвечает.

- Пустая точка, - всё ещё хмуро, со злобинкой, уточняет Юлька. - Это и есть теория Козырева. Он её называл "причинной механикой". Только по мне, эту механику правильнее было бы назвать дискретной. Суть в том, что по этой теории существует мельчайшая точка пространства, которая настолько мала, что в ней, в этой точке, пространства уже нет.