Владимир Яценко - Бог одержимых

На удивление, какой-то особенной усталости Егор не чувствовал. Даже таинственная сороче, которой пугали "бывалые", никак не сказывалась на его самочувствии и настроении. Никакой одышки или слабости. Разве что немного тянули мышцы живота, куда бойцы Гуллоса приложились палкой. Впрочем, возможно, существенной прибавкой к здоровью было мате. С ударением на первом слоге, разумеется. А то, что южноамериканский "травяной чай" заваривался на листьях дерева, Егор узнал еще в первую неделю аккомодации в Парамонга.

"Инструктаж, прививки, крепости Инки, волосы дыбом на русском загривке..."

Наверное, командиру и впрямь удалось поделиться с ним своим спокойствием. А может, и вправду ничего такого в этом подъеме не было.

"В конце-концов, я этим занимаюсь уже полгода, - сказал себе Егор. - Наверное, окреп, да и опыт, какой-никакой появился..." Еще он подумал, что если поверить командиру о правилах поведения в экстриме и принять все как есть, то... что тут такого? Спасение в безвыходной ситуации в том, чтобы перестать искать выход. Живет он здесь. На горе. И совсем неплохо устроился. Ему тепло. Он сыт. Простейшие физиологические потребности своевременно удовлетворены. В полном объеме. А что опорожнение кишечника происходило на стометровой высоте, так это и впрямь забавно: теперь, когда он будет говорить: "да ложил я на вашу цивилизацию", - это не будет хвастовством или бравадой.

Так он себе и думал о том о сем, как вдруг зазнобило: неподалеку на карнизе засветилось серебристое облачко. Сияние, дрожа и переливаясь, уверенно принимало очертания человека... Через минуту сгусток света оформился в женщину, которая, кутаясь в пончо, стояла на краю пропасти. Широкие поля сомбреро закрывали ее лицо.

- Командир, - шепотом позвал Егор. - У меня проблемы, командир.

- Что там? - немедленно отозвался Виталий.

- Тут у меня женщина...

- Одета?

- Что? - не понял Егор.

- Женщина, спрашиваю, одета?

- Да. Пончо, сомбреро... лица не видно.

- Тогда откуда ты знаешь, что это женщина?

- Не знаю, - растерялся Егор. - Мне так кажется.

- Допрыгался, - посочувствовал Виталий. - Целибат в твоем возрасте... а ведь Дмитрич звал тебя в бордель! Да и наши девки на тебя косятся.

- "Целибат" - это у попов-католиков, - возразил Егор. - А меня невеста ждет.

- Тогда анахорет...

- "Анахорет" - это отшельничество. Там про женщин ничего не сказано.

- Вот я и говорю - анахорет, если женщины не предусматриваются.

Спор о терминологии как-то незаметно отвлек Егора от сияющего призрака, но сама проблема никуда не делась: так и стояла в метрах пяти от него, чуть подрагивая на ветру, будто прислушиваясь к далекому барабану.

- А мне что делать? Привидение-то, вот оно.

- А что же ты хотел? Кладбище все-таки...

- Очень "смешно", - недовольно буркнул Егор.

- Любуйся! - посоветовал Виталий. - Считай, - повезло. Ты в горах, парень! Каждый из нас видел нечто, чему нет объяснения. Тот же Дмитрич, к примеру, полярным сиянием любовался. В Карпатах. Так разве сравнить: у него - бессмысленные сполохи на небе, а у тебя - дама.

Егор понял, что Виталий насмешничает только затем, чтобы успокоить и не дать запаниковать.

- Командир, - позвал он. - А ты не мог бы в бинокль глянуть: эта штука и вправду здесь светится, или у меня крыша едет?

- Давно смотрю, Егор, - ответил Виталий. - Насчет "крыши" можешь быть спокоен: у тебя на карнизе и вправду что-то есть. Но мне отсюда не разобрать: скала теплая - воздух дрожит. И что твоя барышня делает?

- Мне кажется, барабаны аймары слушает, - сказал Егор. - Во всяком случае, будто повернута в ту сторону, откуда звуки. А еще она мерцает... в такт.

Серебристое облако и вправду заметно колыхалась в такт барабанам. Но кроме общего колебания формы, свечение заметно пульсировало по яркости. Было красиво: лиловые искры рождались внутри и стремительными волнами перебегали из центра к периферии...

- Гарсилас говорит, что духа нужно успокоить, - сказал капитан.

- Успокоить?

- Да. Древняя смерть. Бояться не нужно, она пришла только за словом: узнать, как мы тут живем. Лучше всего петь. Гарсилас уже свою сопилку достал..

Снизу и вправду донеслись неуверенные звуки разбуженной свирели.

- Это свирель, командир, - сказал Егор. - Только здесь она называется "чиримия".

- Ты не умничай, - строго оборвал его Виталий. - Подумай лучше: мы только пытаемся слушать горы. А горы, оказывается, давно слушают нас.

- Но это как-то глупо. Петь привидению...

- Мы в чужой стране, сынок. И если судьба занесла на древнее кладбище инков, а их потомки советуют петь... наверное, не стоит упрямиться?