Владимир Яценко - Бог одержимых

Но о вере - после. "Тревога", всё-таки...

А вот и кают-компания. И все уже в сборе: Смош, Тунга, бородач Вит. Я - последний. Ещё бы: кораблик маленький, а путь долгий. Что не удивительно, если соотнести мои габариты с диаметром колодца, из которого пришлось срочно выбираться. А причину переполоха с порога вижу - не Вит это. Хоть и бородач. Рост, одежонка, бородёнка... всё, как у Вита, а сам витопод постарше нашего электрика лет на двести будет. Как же это мы перепутали?

Смош револьвер на дедушку направил, но смотрит на нас с Романом. Странный такой взгляд: кают-компания - тридцать кубов ни литром больше. От меня до Тунги метра три. Считай, по углам рассредоточились, а Смош как-то на нас двоих смотреть ухитряется.

Нехорошо смотрит. Строго. Зло.

- Вы кого принесли, биндюжное племя?

- Э... - сказал Роман.

Как-то смело это у него получилось. Нервничает, наверное. А ещё врач.

- Положим, Тунга слепой. Но ты-то Ян? - гнёт своё Капитан. - Кто это такой?

На этих словах дедушка встрепенулся:

- Ничехираниус, ювелир, - сказал он, горделиво приосаниваясь - Тридцать лет отшельничества в глубоком космосе. А это мои помощники и ученики...

Незнакомец плавно повёл рукой к пустому креслу в углу отсека:

- Сызрань Кохонсио, - он повернулся и глянул сквозь меня на дверь. - А это Юрий. Наш трюм ломится сокровищами, господа. Долгие годы кропотливой работы. Этот бесценный дар мы хотим предложить вашей планете за вполне умеренную плату...

- Делириум тременс, - пробормотал Роман. Видно, на своём, тунгусском.

Только я и без перевода вижу, что "белочка". Теперь вопрос - чья? Как же это я старика заместо Вита на борт притащил? Разве что борода и одежда... А в ночлежке полутемно, в целях интима. Чтобы им, значит, уютней было своими делами заниматься...

Смош убрал револьвер и шагнул к незнакомцу:

- Документы есть?

- А как же?! - приветливо улыбнулся дед. - Сызрань, подай документы...

Смош залез ювелиру во внутренний карман куртки и вытащил туго перетянутый шнурком пакет.

- Ян, обыщи его. Лучше позже, чем не вовремя...

- Наши сердца наполнены страхом и тревогой, - пожаловался дедушка. - Мы в ужасе от мысли, что наш труд может не получить должную оценку...

Пока я хлопал старика по карманам, он успел поведать мне об "изнурительном жаре тиглей", об "ослепительном сиянии голубых солнц", о "тоске по холоду ночи, одаривающей отдохновением усталые глаза"...

- Свою скудную пищу мы приправляли радостью творчества и восторгом перед безграничной фантазией человека...

Капитан, отчаявшись справиться с тугим узлом, положил пакет на стол, достал нож и перерезал шнурок. Его самоуправство было замечено:

- Осторожней, господа, эти документы помнят Империю! Времена, когда люди знали толк в прекрасном и могли его достойно оценить...

Он продолжал тихо тошнить за нашими спинами, что-то о филигранном литье и тонкой чеканке, а мы склонились над ворохом ветоши, и вправду напоминающей документы имперских времён: лицензия на ювелирные работы, диплом об окончании академии искусств, свидетельства, грамоты...

- Я ещё раз спрашиваю, как он оказался у нас на борту?

На этот раз Смош на нас не смотрел. Но легче от этого вопрос не становился.

- Да все вы есть как один бродяга! - закричал Роман. - Я ваще плохо вижу: борода его? Роба, пьяный... За борт и концы в вакуум.

- Ян?

Я не стал юлить. Я не тунгус.

- Хрен его знает, товарищ командир. Только дедушку за борт нельзя, не по-божески.

- Как скажешь, - сказал Смош, тронутый моей искренностью. - Ладно. Что Господь послал, шлюзовать не будем. Запри старика в изоляторе и возвращайся. Обсудим. Дело серьёзное.

Разумеется, я с места не двинулся. Только подумал, хорошо бы ещё уточнить, куда именно Господь дедушку "послал"? Сбывались мои худшие опасения относительно своего места в жизни...

- Ах, да! - смекнул капитан. Я и говорю: в экстремальной ситуации он очень быстро соображает. - У нас же нет изолятора...

Смош глянул мне в лицо. Лишь на мгновение я перехватил его взгляд, но как-то сразу прочувствовал, что у него на уме.

И про расход топлива понял, что если вернёмся за Витом на Трясунию, то лететь за золотом будет не на чём. И обещания Вита припомнились, что любая налаженная им схема будет готова к эксплуатации вечно, пока какой-нибудь идиот не надумает её включить...

- Ладно. Летим с этим, Нич... хер... как его там?

- Анус, - угодливо подсказал Роман.

Подлиза тунгусская!

- Ничехираниус, ювелир, - встрепенулся дедушка. - Тридцать лет отшельничества в глубоком космосе. А это мои помощники и ученики: Сызрань Кохонсио...