Виктор Глумов: Школа наемников

Гус опустился на пол, выронил факел. Это конец. Ему предстоит сидеть в пещере два-три дня, пока облава не завершится и страсти на Полигоне не улягутся. Нашли недруги тайник? Гус подорвался, дрожащими руками откатил камень, приваленный к стене. Нет, не нашли. Немного соленой волчатины, сушеных ягод-«глаз» да фляга с водой. На пятерых не хватит.

Четверняшки переминались с ноги на ногу, пялились на опекуна. Они в растерянности. Они испуганы его отчаянием… Это сейчас. А через день, озверев от голода, они убьют «дядю» и сожрут его. И ничто их не удержит. Гуса бы — не удержало.

Гус искренне улыбнулся. Выживает самый хитрый. Выживает самый умный. Выживает в одиночестве. Как он.

— Мальчики, — позвал Гус, — сходите-ка за водой, а? Здесь близко, а у меня нога болит. Сейчас выйдем, я покажу, куда идти, а дальше уж сами, ладно? Только в ловушку не попадитесь. В темноте видите?

Братья закивали. Он доковылял до выхода, высунулся, махнул рукой:

— Вон там, за тем выступом — родник. Вот вам бурдюки, ступайте, мальчики.

Близнецы мялись.

— Ступайте! — повысил голос Гус.

И они ушли — гуськом, чуть ли не за руки держась. Впереди шагал Рыло, за ним — Порось… Гус кинулся в пещеру, забыв о больном колене. Времени совсем немного. У него все продумано, снаружи вход и не заметишь… Он привычно двигал камни, прилаживал толстые доски и листы жести, подсыпал припасенной гранитной крошки. Вот так. Вот так… Станут братья ломать завал? Да кто их знает. Но в тайнике не только мясо, в тайнике «хауда», а отстрелять по одному лезущих через завал — плевое дело.

Из-за завала послышалось растерянное:

— Дядя! Дядя!

Гус промолчал. Он счастливо улыбался: успел. Теперь он выживет. А мальчики? Ну что — мальчики? В груди кольнуло. Гус поморщился.

— Дядя!!! — отчаянно крикнули с той стороны.

Завал вздрогнул — его ломали. Гус поудобнее взял

«хауду».

А мясо он засолит. Конечно, хотел себе крепких и послушных рабов, чтобы обожали, чтобы в рот заглядывали. Но жизнь дороже.

С той стороны хлопнул выстрел. Застрочил автомат. Гус все еще улыбался. Близнецы кричали хором — живучие, так просто не умрут. Гус затаился, сжимая «хауду». Будем надеяться, омеговцы не заметят завал, не придут сюда. Плохо, что мальчики его так подставили — попались у самого дома.

Жжение в груди усилилось.

Стены пещеры вдруг начали давить, свет факела показался тусклым. Гус опустил «хауду» и потер грудь. Не страшно. Сейчас пройдет.

Под завалом с той, внешней, стороны, предсмертно хрипели сыновья Зоей и смеялись омеговцы.

Ничего. Он все сделал правильно. Выживают поодиночке…

«Умирают поодиночке, — прозвучал чужой голос в голове. — Сдохни, падальщик!»

Факел потух. Тьма пещеры взорвалась ослепительно ярким светом. Гус закричал, но только он сам слышал свой крик. Гус умирал в одиночестве. И впервые в жизни хотел, чтобы кто-то был рядом.

На обухе клинка типа «боуи» (или «финка») выполнен скос-«щучка». (Примеч. авт.)

Гус опять неверно понимает термин «разумный эгоизм», введенный классиком русской литературы Чернышевским. (Примеч. авт.)