Игорь Михалков - Нибиру. Пробуждение

Был бы Роман один, припустил бы бегом, а так… Как ни хорохорился Сохан, рывок был уже не для его лет. Да и журналистка еще вопрос — побежала бы? Ладно, хоть идет сама да молчит.

И как бы ни клял Ветров спутников, все же признавал: без древнего охранника вряд ли бы удалось выйти так точно и незаметно.

Шли, ежесекундно ожидая выстрела или хотя бы окрика, однако все сошло на удивление гладко. Насыпь, а дальше — лес, действительно сосновый. И, главное, совершенно безлюдный. С какой стати террористам прятать здесь какие-то резервы, когда в их полном распоряжении огромная территория? Да и не миллионы же зомбированных в данный момент осаждают станцию.

Ближе к шоссе задержались еще раз. После всех ночных происшествий в безопасность верилось слабо. Вон даже здесь слышны выстрелы. Не слишком сильные, штурма в данный момент явно нет, да любому сведущему понятно — у станции идет настоящий бой. Учений со стрельбой в таких местах отродясь не проводилось.

Дорога была такой же безжизненной, как и пройденный лес. Ни людей, ни машин. С другой стороны, половина третьего ночи — не лучшее время для поездок и прогулок. Вряд ли магистраль бывает оживленной в такой час. Да еще на этом направлении.

Жаль. Пешком отсюда до Питера — два дня, не меньше. И то, если не сдаст дед и не свалится журналистка. Нужна попутка. Любая, лишь бы имела колеса и работал мотор. И не попутка тоже сойдет. Кто бы на ней ни ехал, хоть всесильный олигарх. Чай, тоже не хочет впоследствии светиться от радиации.

— Туда. — Сохан довольно бодро зашагал по самому краю дороги.

— Пошла. — Старший лейтенант уже привычно подтолкнул журналистку.

Невольно подумалось — папа бы не одобрил. Отец воспитывал в Романе иное, истинно офицерское отношение к женщине. Никакой ругани, повышения голоса, мата, физического воздействия. Исключительно вежливость, которую можно было бы назвать старомодной, рыцарственной. Вопреки телевидению, прессе, порою — самой жизни с ее равноправием, феминизмом, густо перемешанным с развратом.

Но отец воевал. Может, понял бы сына, вдруг оказавшегося в такой ситуации, где вежливость способна лишь погубить. Причем — всех. Враг, лишь по недоразумению оказавшийся в женском теле. Довольно привлекательном, пусть о последнем подумалось вскользь.

— Тут в паре километров должен быть пост ГАИ, — с облегчением выдохнул Сохан.

Нынешнюю дорожную полицию он назвал по-старому, как привык за долгую жизнь.

Дед откровенно стал сдавать после затянувшегося марша. Удивительно, как человек, которому чуть не сто лет, еще оказался способным ползти по-пластунски с ношей, волоча языка, идти по ночному лесу, теперь по дороге и ни разу не пожаловаться при этом.

— Так, может, я один быстро сбегаю, пока вы будете туда идти? — предложил Ветров. — А потом мы за вами подскочим на машине?

— Обрадуются тебе там, как же! Вылез из лесу неведомо кто с автоматом. Камуфляж сейчас все носят. Вот примут за бандита. Выстрелы-то, чай, досюда долетают. Так встретят — никакая подготовка не спасет. Меня-то хоть там знают.

Определенный резон в словах Сохана имелся. Действительно, как бы сам Ветров в нынешней беспокойной обстановке отреагировал на появление вооруженного человека? Военные пешком не ходят. Во всяком случае, поодиночке и с оружием. Или спрятать «винторез» до установления контакта?

Но мысль расстаться с оружием показалась абсурдной. Ветров еще не остыл от боя, плечо чувствовало бьющий отдачей приклад, указательный палец словно продолжал жать на курок, а в нос все бил кисловатый запах пороха.

Сверх того, повеяло легкой тревогой. Вдруг полицейские тоже зомбированы? Совсем уж исключить такое было нельзя, следовательно, держаться надлежало до предела осторожно.

— Уговорили. — Роман даже улыбнулся.

— Больно надо тебя уговаривать! — буркнул Сохан, разглядев в темноте улыбку Ветрова. — Тебе приказ дан, так потрудись исполнить его в лучшем виде. Как говорили когда-то, по духу и букве присяги. Ты ж офицер, не абы кто!

— В четвертом поколении, — неизвестно зачем признался Роман.

— Потомственный, значит? — резко подобревшим тоном прокомментировал дед.

— Значит, да.

— Дед, поди, на Отечественной воевал? На каких фронтах?

— Не дед, прадед, — уточнил Ветров. — В его честь назвали. Он…

Вот где связь поколений! Сохан вполне мог знать далекого прадеда, которого сам Роман видел лишь на поблекшей от времени фотографии.

Тот далекий Ветров гордо взирал в объектив. Командирская, еще не офицерская форма, шпала в петлице… Весна сорок первого года. А в сорок втором участник обороны Москвы капитан Ветров погиб подо Ржевом, поднимая в атаку свой поредевший батальон. То фото осталось единственной вещественной памятью об одном из многих, кто отдал жизнь в долгой и трудной войне. Даже похоронка затерялась при каком-то переезде.