Илья Бердников - Проходимец по контракту

— Это что? — озадаченно сказал я, вынимая загадочный предмет и замечая, что глаза Нэко восторженно блеснули.

— Нажми на выпуклый узор возле перекрестья, — сказал Нэко. — Только не порежься, держи от себя.

Я сдвинул в сторону выпуклый металлический цветок, что до этого показался мне просто частью запутанного узора на гарде рукояти, там, где у обыкновенного ножа должно было бы начинаться лезвие. С легким шипением из рукояти выползла плоскость, действительно очень похожая на обоюдоострый кинжал, только была она не из металла, а словно из расплавленного, слабо светящегося изнутри стекла, создавая впечатление изысканной красоты и хрупкости. Длиной это «лезвие» почти в три раза превосходило рукоять и приближалось, на глазок, к тридцати — тридцати пяти сантиметрам.

— Давай, — Нэко протянул ко мне стянутые красной лентой ладони. — Только осторожно.

Я с легким нажимом провел по ленте «стеклянным» лезвием. Лента тут же лопнула с легким треском. Ками восторженно вздохнула и похлопала в ладоши.

— Тв-вою ма-ать! — пораженно протянул Санек. — Вот это вещь! Блин, а я столько времени и сил угробил с инструментами!..

— Хороший подарок, — заметил Нэко, потирая освобожденные запястья. — И очень дорогой. Можно сказать — музейная реликвия!

— Это что за чудо?! — спросил Санек. — Где ты это достал, Данилыч?

— Чаушев? — поднял я брови.

— Он, — усмехнулся Данилыч. — Я сказал ему, что ищу для тебя подарок на день рождения, он и достал эту штуку из стенного сейфа. А что, действительно дорогая вещь?

— Это «Кото-хи», старый Меч Солнца, — ответил Нэко. — Существуют еще более длинные мечи, а этот можно отнести в разряд вакидзаси или цуруги, кинжалов. На Шебеке так и не разгадали их секрет. Непонятно, что представляет их лезвие: то ли кристалл, то ли полевую структуру… Эти мечи редко находят в одном сумасшедшем мире, где даже время бежит быстрее, чем везде. Непонятно только, кто создатели этих мечей и что с ними случилось. На Шебеке считается великой удачей приобрести такой клинок, личные телохранители главы Совета Шебека имеют такие клинки, что передаются из поколения в поколение…

— И стоят они целое состояние, — проговорил Санек, не отрывая глаз от клинка.

Нэко кивнул, как-то враз помрачнев.

— Я не понимаю смысла такого дорогого подарка, — сказал он. — В принципе, цена этого артефакта уже достаточна, чтобы оплатить ваше задание… Это не вяжется с капитаном Джангатом…

— Он русский, — сказал я, снова сдвигая выпуклый цветок возле гарды меча. Лезвие с шипением ушло в рукоять, словно всосалось ею. — Он русский офицер, и фамилия его — Чаушев.

Нэко недоуменно пожал плечами и полез ковыряться в каких-то ящиках. Данилыч снова подмигнул мне и через каютку вышел наружу. Я сунул рукоять «Кото-хи», который стал звать про себя просто «кинжал», в чехол из чешуйчатой шкуры какого-то пресмыкающегося и, заметив петлю, повесил эти чешуйчатые ножны для рукояти на пояс.

Ками тоже вышла наружу, накинув куртку. Санек шмыгнул следом. Я последовал за ними, спустился на мокрую землю и замер. Теперь, когда я видел рассвет этого мира, я понял, почему его назвали Пионом: небо было укрыто странными нежно-розовыми облаками, своей странной вертикальной бахромчатой структурой так напоминающими майские пионы, что школьники огромными букетами тащат на последний звонок и торжественно вручают учительницам…

Только это было не земное небо.

— Красиво, — шепнула замершая возле машины Ками.

— Да, неплохо, но вот город мне этот не нравится, — заметил щурящийся вдаль Данилыч.

И правда: темные рваные силуэты небоскребов под перистым, рыхлым розовым небом скорее внушали тревогу, чем умиротворение. Оттененный розовыми бликами, полуразрушенный город выглядел еще более мрачно и грязно, являя собой кричащий контраст на фоне нежного неба. Со стороны города сырой холодный ветер доносил запах гари и еще чего-то кислого, химического, заставляя меня зябко застегнуть куртку и поглубже зарыться головой в воротник. Едва ли было больше чем пара градусов выше нуля, и моя голова начала мерзнуть без шапки.

— Жуткая картина, — подал голос Санек. — Надеюсь, нам туда не придется ехать? Кто знает, кто или что там может водиться?

— Скорее всего, там никого нет, — сказал Данилыч. — Всю ночь работали сканеры — я боялся, что кто-нибудь к нам подберется, — но никакого шевеления приборы не заметили. Как, впрочем, и любых радиосигналов.

Распахнулась дверь «Скании», из кабины высунулся Нэко, чье лицо нельзя было назвать радостным.