Алексей Фомичев - Пусть бог не вмешивается

…Визгливый волос хозяйки дома привлек внимание, когда шел седлать Грома. Стоя во дворе, в окружении слуг и нескольких дружинников, она потрясала толстыми руками и сердито выговаривала повару. Я подошел ближе и заметил улыбки на лицах воинов. Чем больше разорялась хозяйка, тем больше ухмылялись парни. Немного послушав, понял, в чем дело. Неугомонный волчонок, пользуясь относительной свободой, решил проверить соседние сараи на предмет чего-нибудь съестного, и набрел на курятник. Куры успели взлететь на самый верх и остались целы, если не считать сильнейшего испуга, а вот хозяин сего гарема, петух, решил встретить непрошеного гостя во всеоружии и не рассчитал силы. В результате от него остались только перья и половина лапки. Остальное исчезло без следа. И теперь хозяйка кричала, требуя к ответу безответственного зверя. Появилась Дана в сопровождении охраны, и хозяйка слегка поутихла, к большому огорчению собравшихся. После короткого разговора баронесса приказала заплатить за храброго и глупого петуха, а хозяйка притихла, сообразив, что зашла слишком далеко. Вряд ли владелец здешних мест будет рад, узнав, что в его владениях обидели дворянку – дочь барона Сувора.

Я завернул за угол конюшни и увидел сидящего возле кадки волчонка. На его носу прилипло перышко, выдавая воришку с головой. Рядом лежал остаток петушиного хвоста, видимо использовавшийся в качестве игрушки. Хвост сильно запылился и теперь представлял собой грязную кипу, перьев.

– Допрыгался, обжора?

Волчонок переступил с ноги на ногу и широко раскрыл пасть, зевнув длинно и протяжно.

– Нечего скалиться. Дана тебе устроит пир. – Я мимоходом похлопал его по загривку и пошел дальше.

Волчонок увязался следом, оставив надоевшую игрушку. Я кинул ему кусок вяленой оленины и начал седлать коня. Через полчаса обоз выехал из села.

По словам Дигура, впереди текла река, а за ней в двадцати верстах находились земли герцога Владина. Наше путешествие подходило к концу.

…Я ждал второго нападения. Здесь, на этом берегу реки. Потом бандиты вряд ли посмеют устроить засаду. Перед выездом натянул панцирь и проверил оружие. Так, на всякий случай.

Движение еще больше замедлилось, по лесным дорогам быстро не поездишь. Разговоры стихли, повисла напряженная тишина. Все чего-то ждали. Но лес заканчивался, а дозорные молчали, повода для тревоги не было.

Показалась река, делающая левее дороги петлю, до брода оставалось немного. Впереди лежало поле, отделявшее лес от реки, рядом шел глубокий овраг, а за рекой видны поля, сплошь засеянные зерновыми.

От края леса до реки не больше пяти сотен метров. Мы успели проехать почти половину, когда раздался свист дозорного. От леса к нам бежали около пятидесяти человек. Явились, голубчики…

Дигур резко крикнул, и обоз остановился. Воины и слуги быстро выпрягали коней, ставили повозки в круг, между ними бросали бревна и сколоченные из досок щиты. Половина дружинников укрылась за повозками, остальные остались верхом. Дану посадили в повозку, пять человек встали рядом, охранять.

Ватажники ошиблись. Им бы подождать, пока мы не начнем переправу, расколотый надвое обоз легче атаковать.

Спешившись, я оставил Грома у повозок, конь при случае выберется сам, натянул тетиву лука и взял на прицел первого врага, рослого ватажника, бежавшего огромным прыжками впереди. Стрела угодила ему в грудь, он споткнулся, выронил ослоп и рухнул в высокую траву. Еще один упал, получив стрелу в лицо, остальные успели приблизиться почти вплотную.

Ватажники пошли на приступ, замелькало оружие, послышались крики раненых, рядом просвистел сломанный клинок меча. Конные воины врубились во фланг бандитов, но резкий окрик Дигура, перекрывший шум битвы, заставил их отступить.

– Бавик! Сзади, сзади!

Слева из лощины вылетел отряд всадников, человек тридцать. По хорошим однообразным доспехам и одинаковому оружию можно было распознать не сиволапых разбойников, а профессиональных воинов. Маркиз решил подстраховать ненадежных союзников и направил своих воинов. Бавик с проклятиями развернул отряд из двадцати трех человек и кинулся наперерез. Две группы схлестнулись в полутора сотнях метров от обоза.

Я держался в центре, не лез вперед, присматривал за тем, чтобы никто из ватажников не проскочил мимо воинов. Несколько человек сумели прорваться сквозь редкий строй защитников, но наскочили на меня. Их трупы лежали рядом с лошадьми.

Численное превосходство ватажников начало сказываться, то в одном, то в другом месте они прорвались за ограждения, но пока воины и вооружившиеся слуги сдерживали напор. Наконец одну повозку отодвинули, и в образовавшуюся щель устремились ватажники, разметав дружинников. Я оказался перед ними один. Лесные братья торопились так сильно, что мешали друг другу убить меня. В толчее я зарезал двоих, прежде чем подоспели дружинники. Ватажников оттеснили, перебив большую часть.