Владимир Яценко - Десант в настоящее

— Кому ты это говоришь? — спрашиваю я. — Как на комсомольском собрании, с трибуны… всё о высоких материях, а кашу как простой смертный ложкой кушаешь.

— Ты прямо сыпешь остротами, — замечает Василий. — Тебя удивляет, что я делаю что-то обычное. Но то, что ты несколько суток умирал от голода и жажды, а сейчас спокойно наблюдаешь, как мы едим, не делая даже попытки…

Запах гречневой каши властной рукой несколько раз сжал и отпустил желудок. Калима протягивает мне ложку. Я с любовью и благодарностью беру её и, захлёбываясь слюной, склоняюсь над котелком…

— Пришли, вроде, — Василий останавливается.

— Да, пришли.

Замок Калима. Здесь наши друзья. Здесь нам помогут.

Я подхожу к воротам и трижды опускаю тяжелый молоток на обитую полосами кованного металла дубовую дверь…

В основе любого предательства лежит внутреннее несогласие личности с существующим порядком вещей. Это уже потом появляются деньги или другой внешний стимул, провоцирующий человека стремительно, в одно мгновение сменить социальные приоритеты, и, только вчера поддерживая одну группу людей, сегодня примкнуть к другой. Открыто не объявляя о своём решении, разумеется.

С другой стороны, понятие предательства исключительно эмоционально, относительно и субъективно. Главным является вопрос: какая из сторон оценивает поступок человека. И какая из сторон, в конечном счёте, одерживает верх. Как назвать людей, сознательно ведущих саботаж и разложение собственной армии в условиях активных военных действий? А как назвать большевиков, ведущих разложение русской армии в Первой мировой войне? А как свои действия называли сами большевики после октябрьского переворота? Своё предательство они называли агитацией. Это лишь пример субъективизма. Человек поступает так, как ему выгодно. С этой точки зрения он может предать только одного человека: себя самого, и никого больше. Вот только предать самого себя человек не может. Не так он устроен.

В том, что Ратан Калим не откажется нам помочь, я не сомневался ни на минуту. Матушка Кселина, по-видимому, руководствуясь принципом: "разделяй и властвуй", не решилась отправить одним призывом такую взрывоопасную компанию. Избавившись от нас с Калимой, она придержала Калима и Водопода. Ну, что ж, пришло время и ей убедиться в своей способности совершать ошибки.

Мы мёрзли у самых стен крепости, не решаясь ни присесть на холодную землю, ни прислониться к ледяной стене. Опять была зима. Изо рта курился пар, хорошо заметный в ночном сиянии ледников.

— Похоже, наша история подходит к концу, — не выдерживает молчания Калима.

— Да, — глубокомысленно соглашается Василий. — Страниц двадцать осталось…

— И что будет?

— Как обычно: кровь и слёзы, измена и прощание…

— А как насчёт счастливого конца?

— Девичьи грёзы, малышка. Конец всегда горек… разве что прервать историю на половине.

Я чувствую двусмысленность реченной "мудрости" и спешу перевести разговор на другую тему:

— Ничего ты мне не доказал.

— Странно, — после небольшой паузы ответил Василий. — А мне казалось, что это ты что-то доказываешь…

— Ты ошибся, — я решил твёрдо стоять на своём. — Всё что мне было нужно, это вернуться домой.

— И для этого тебя понесло на Луну устраивать революцию?

— Ты сам говорил: это дороги, которые нас выбирают. Они не спрашивают нашего согласия, ты либо по ним идёшь, либо на них умираешь. Я выбрал первое.

— Ты — герой, — его снисходительный тон унижает, я слышу насмешку.

На моё счастье, ворота обители расходятся, выпуская наружу сиреневую полоску света в клубах умирающего тумана.

— Вперёд, — сухо бросаю я.

Мы врываемся в слабоосвещённый зал входного коридора обители. Он полон вооружённых людей.

Чувствую, как позади закрываются ворота.

"Кажется, кто-то снисходительно рассуждал о субъективности предательства? И совсем недавно".

Все мы сделаны из одного "теста". Человек может спокойно и рассудительно обсуждать чьи-то измены. Тема достойная, пикантная и бесконечная, как жизнь. Но рассудка хватает только на обсуждение чьих-то измен, но не своего избранника. Вот где вскипает кровь! Вот где рвутся нервы! Предательство? Что ж тут такого! Ревность? Пережиток! Это пока предали не вас, и не ваша жена вам изменила…

Калим нас предал. Других объяснений происходящему нет. А я всё ещё бегу. Бегу и не замедляю шага.

Кто-то терпеть не мог импровизаций? Только домашние заготовки, герр Пельтц? Тогда извольте откушать десерт. Со взбитыми сливками из стопроцентных решений.