Иванов Александрович - Слово дракона.

Да, гномы знают толк в прекрасном оружии. Секира Бальдора была не исключением. Два серповидных лезвия: одно большое, а другое в два раза меньше, на длинном толстом древке. Могу поспорить, они заточены так, что способны разрезать случайно упавший на них волос. Расклиненный обух был спрятан за массивной металлической насадкой. Круглый набалдашник с обратной стороны препятствовал соскальзыванию руки с топорища. Кроме того, набалдашник выполнял защитную функцию, предохраняя рукоятку от разломов и трещин. Поющая… Хм… Не думал, что её так зовут. Зная гнома, я полагал, что у его оружия более грозное имя…

– Нет доспеха, способного спасти от её удара, – продолжал хвалиться Бальдор. – Нет, есть доспехи и шлемы, которые она не смогла пробить, но нет рёбер или шеи, защищаемых этими доспехами, которые она не смогла бы сломать, – он любовно провёл пальцами вдоль древка своего оружия. – Доброе утро Леклис! – Наконец заметив меня, приветственно махнул рукой гном .

– Доброе, – коротко поздоровался я, присаживаясь у костра. – Всё спорите о любимых игрушках?

– Игрушках? – непонимающе сдвинул брови Бальдор. Мезамир зашёлся кашлем, пытаясь скрыть приступ смеха. Гном непонимающе посмотрел сначала на него, потом вновь на меня и перевёл взгляд на свои руки, всё ещё крепко сжимающие древко секиры. – Ах вот ты о чём, – усмехнулся он, вызывая у Мезамира очередной приступ кашля. – Любимые игрушки… В чём-то ты прав… До Железного Холма три дня пути, вчера я послал гонца к старейшинам и лорду Глелину. Вас уже будут ждать. Эта весна богата на дипломатические визиты. Сначала светлая леди Эйвилин, теперь вот ты.

Проклятье! Гном не мог выбрать другой темы? Весь прошлый вечер я старательно гнал в сторону мысли об эльфийке. Нельзя сказать, что известие о её предстоящем замужестве стало для меня неожиданностью. Артис слишком хорошо знает, что такое Старшие Дома, и это было лишь вопросом времени. Но вчерашние новости вызвали у меня очередной прилив чёрной меланхолии. А в такие моменты я становился опасен. Если у себя в замке я легко мог запереться в рабочем кабинете и послать всех к Падшему, то здесь такое было невозможно. Весь вчерашний вечер я бродил по лагерю, пугая своим мрачным видом даже много чего повидавших орков. Из-за какой-то мелочи накричал на Эстельнаэра и едва не сорвался на Мезамира. Хорошо, хоть Бальдор был в Тверди.

Самым отвратительным было то, что я не жалел о сделанном выборе даже теперь. Хотя какой, к Падшему, выбор?

Мезамир, помня вчерашний вечер, кинул на меня настороженный взгляд. Мне стоило огромных трудов сохранить равнодушный и скучающий вид.

– А лорд Глелин? Кто он? – спросил я, прячась за маской безразличия.

– Он неплох для Старшего, – пожал плечами Бальдор. – Возможно, слегка высокомерен, но по сравнению с остальными Старшими его можно считать воплощением скромности. Неплохой воин и маг. Был правой рукой Артиса во время последней войны с драконами. Да и светлой леди Эйвилин он вроде небезразличен: с тех пор как она приехала в Железный холм, их довольно часто видят вместе. Думаю, за свадьбой дело не станет.

– Рад за них, – криво усмехнулся я. Ещё не зная лорда Глелина, я уже заранее его ненавидел. Но вскоре на смену ненависти пришло отвращение к самому себе.

ВСЕ ТВОИ СЛОВА, что участь любовницы не для неё, были просто пустой болтовнёй? Да, Леклис! Лицемерно говоришь одно, а втайне надеешься на совершенно иное. Ты стал истинным королём…

– Стой, куда прёшь! Да остановите же его! Где маги?

Голоса орков, нёсших стражу вокруг нашей ночной стоянки, отвлекли меня от мрачных мыслей.

– Что там приключилось? – Удивлённый Бальдор встал с земли, крепко сжимая в руках секиру.

– Всадник. Едет к нам, – равнодушно пояснил Мезамир, оставаясь всё так же спокойно сидеть. Значит, опасности не было.

Повернувшись, я увидел мерина, к седлу которого был привязан какой-то запылённый тюк с вещами. Конь ронял пену и дрожал, едва передвигая ноги. Внезапно он споткнулся, захрипел и стал заваливаться на землю. То, что я принял за тюк с вещами, оказалось гномом, крепко привязанным верёвками к седлу. От удара об землю гном тихо застонал:

– Grobi! Bizar Az! – прошептал он, теряя сознание.

Язык гномов я знал отвратительно. Если быть точным, то кроме нескольких грязных выражений, часто используемых Бальдором в схватке, я не знал его вообще. Но первое слово – "гоблины" – в переводе не нуждалось.

Один из орков разрезал веревки, вытащил гнома из-под лошади и аккуратно положил на землю.