Кирилл Юрченко - Первач

— Пусть он и сдохнет, собака!.. — раздалось вдруг сзади.

Тихон должен был это предвидеть. Но мысль о том, что он спас от верной погибели еще одного человека, затмила его сознание. Генерал Антонов, о котором на миг забыли, выхватил пистолет, спрятанный где-то в долгополой шинели, намереваясь выстрелить, истово желая из положения лежа попасть точно в цель. Почти мгновенно Антонов захрипел в агонии. Его ненависть снова угодила в тот панцирь, от которого его так настойчиво освобождал Тихон. Панцирь сжался, перехлестом энергии мгновенно превратив в кашу мозг генерала. Но по вплетенным в мышцы нервам успел проскочить импульс — команда к действию. Рука агонизирующего генерала нажала курок, и пули ударили в плоть…

Адская боль… И сил нет удержать ту энергию огня, что Тихон забрал в себя, так до конца и не израсходовав. А если отпустить, чтобы выжить, — она вырвется и убьет всех, кто находится сейчас на этом пятачке.

Тогда загнать ее внутрь! Спрятать. Увести в иное пространство. Туда, где красный океан и красное солнце прячется в нем, чтобы потом снова взойти, двигаясь по бесконечному кругу. Вернуться с этой энергией туда, где так хотелось оказаться вновь…

Он увидел себя сверху. Увидел двух бегущих к нему женщин, Амину и Жанну. Они упали на колени рядом с телом. Пытались докричаться до ускользающего сознания того, кто еще совсем недавно был Тихоном Злотниковым. А чуть позади стоял Нусуп и не мог сдержать слез.

Бывшие бойцы элитного подразделения сгрудились вокруг тела. Обжигающие искры слез царапали их глаза, но дурацкая гордость не позволяла отдаться эмоциям, как, не стесняясь, это делали женщины и мальчишка.

— Разнести все к чертовой матери!.. — взревел вдруг Бакс.

Но Тихон этого уже не слышал. Душа его уносилась в далекий мир, где в полной мере могла воспользоваться открывшимся ей могуществом.

Их было много — людей, гревшихся у крохотного костра, тепла от которого не могло хватить на всех. Падал снег и кружил хлопьями. От лужицы, образовавшейся возле выпавшей из костра головешки, поднимался густой пар. Все, кто сидел у костра, изрядно замерзли в походе и никак не могли насладиться скупым теплом. И только один человек, казалось, не замечал царящего вокруг холода, и вполне мог обойтись без силы огня. На нем была потертая военная форма без знаков различия, военные же ботинки, начинающие расползаться по швам, да выцветшее кепи, совсем не по сезону.

Но тот, кто еще недавно считался образцовым офицером федеральных войск, сегодня был равнодушен к собственному виду. Он отпустил бороду, и ее теперь охотно облеплял падавший снег. На фоне остальных он смотрелся чужаком — не так одет, не то выражение лица (какое-то слишком радостное и оттого непонятное для них). И вообще от него исходила необычно сильная уверенность, и ясно было, что он совершенно не боится хозяев костра, хотя в это тревожное время одинокие путники избегали больших групп людей. Напротив, испугались именно они, когда он вдруг появился из темноты, а рядом с ним бежала патлатая собачонка, которую поначалу все приняли за албасту: у страха глаза велики.

Когда напряжение сошло, незнакомца пригласили к костру. Предложили еды, но он отказался. Зато в благодарность за их участие долго и живо что-то рассказывал. Но вот настало время расставаться.

— Мне нужно идти. Кажется, у вас будут гости. Они придут с оружием, но вы их не бойтесь. Вы можете рассказать им, что видели меня. И даже показать, куда я пошел, если метель заметет следы. Для меня это не важно.

— Федералы? — спросил кто-то.

Человек кивнул.

— А это правда, что ты тоже раньше был солдатом?

— Да. Я был лейтенантом.

— А я знаю тебя! — сказал вдруг паренек с живыми глазами, который жадно прислушивался к его рассказу. — Ты и есть тот Александр Бакс! За тебя обещана награда!

Все спокойно выслушали паренька, но несколько пар глаз тоскливо сверкнули, услышав о деньгах. Нехорошие мысли вертелись в их головах, но ни за какие коврижки они не осмелились бы напасть на этого чужака. Хотели бы, да кишка тонка.

Бывший лейтенант Бакс поднялся. Собачонка, сидевшая у ног его, вскочила, готовая продолжать путь.

— Оставь нам свою собаку, — попросил его паренек. — У нас никогда не было собаки!

— О, нет. Она знает, что такое Полоса!

Бакс наклонился и ласково погладил собаку по голове.

В разговор снова вмешался мальчик.

— А расскажи, почему вы тогда не разгромили базу, как хотели? И почему ты после того, что случилось, решил вернуться в Полосу?