Алексей Гридин - Только хорошие умирают молодыми

Но, может быть, так же мысленно ответил Олег, еще не все потеряно? Надо надеяться до последнего, искать выход из ловушки, быть готовыми…

К чему, горько спросил Флейтист.

К последнему бою, откликнулся Музыкант, сам прекрасно понимая, что любую возможность боя отверг уже тогда, когда бросил в снег свой автомат.

Ты станешь драться со своими? Ради нас? Не надо, Музыкант. Это с самого начала было провальной идеей. Но мы верили до конца, мы не могли не верить, и тем сильнее наше разочарование. Ты же знаешь, что больнее всех тому, кто взлетел выше прочих: ему предстоит очень долгое падение.

Ответ крысы содержал в себе отчетливый привкус страха, и Олег вспомнил, как Флейтист рассказывал ему о том врожденном ужасе, что испытывают серые твари перед человеком. Видимо, сейчас именно эта боязнь, осознание своей ничтожности пред величием врага проснулись в странном создании, которое недавно упросило снайпера спасти его и других, фактически — пойти на предательство.

— Руки! — требовательно рявкнул Вась-Палыч. Черные зрачки стволов внимательно следили за Олегом и его товарищами. Со стороны могло даже показаться, что люди уделяют людям больше внимания, чем крысам. Но, возможно, так оно и было. Хвостатых сразу списали в расход — слишком жалкими они выглядели, не готовыми драться. А вот от своих многого можно было ожидать. Особенно от этого странного Музыканта.

Снайпер покорно протянул руки вперед, позволяя связать их. Он не терял ментального контакта с Флейтистом, и чувство проигрыша, пропитавшее разум крысы, отравило и его самого. Но вдруг Олег почуял что-то еще. Что-то, поднимающееся из самых мрачных глубин. Всплывающее и обретающее очертания на самых дальних задворках сознания. Нечто, отдаленно похожее на то самое шестое чувство, которому он привык доверять и которое так подвело его.

Хрустел под ногами снег. Люди Вась-Палыча связывали одному за другим руки пленным и отводили их в сторону. Хотя штабист привел с собой немало бойцов, процесс затягивался. Кто-то должен был держать схваченных с поличным предателей на мушке — как бы они чего не выкинули. И за крысами тоже стоило присматривать. Они, серые как сумрак, казались частью этого самого сумрака. Стоило на мгновение отвести глаза, и их вновь приходилось отыскивать, словно они успевали за это время частично раствориться в тусклости февральского утра.

Мара, Бык и другие пришедшие со Стасом ребята не спешили помогать Вась-Палычу и его людям. Просто продолжали стоять чуть поодаль, настороженно озираясь по сторонам.

Музыкант вздрогнул. Странный звук прокрался в глубь его разума. Тонкий до писклявости, назойливый, словно зуд комара или соседская дрель за стеной субботним днем. Звук походил на взломщика, который, не особенно стесняясь, отыскивал в душе потайные дверцы и деловито подбирал ключи к ним. Стоявший напротив Музыканта человек в пухлой спортивной куртке с ярко-красной надписью «Динамо» дернулся, как кукла на веревочке, удивленно моргнул, и тут же руки его сами собой начали опускаться, ствол винтовки указал вниз.

— Что за… — начал Вась-Палыч.

Глаза штабиста медленно-медленно стекленели. Рот открылся, но слова остались где-то внутри. Олег захотел повернуться к Флейтисту — и не смог. Невидимые цепи опутали тело. Стало страшно и одновременно очень приятно. Не сопротивляйся, шепнул голос внутри. Не противься, не надо. Тебе понравится — не думать, не делать ничего по собственной воле, быть покорной игрушкой, подчиняться, подчиняться, подчиняться…

Флейтист просто насвистывал несложную мелодию, и люди Вась-Палыча один за другим опускали оружие и застывали. Те, кто шел за Музыкантом в его безумной попытке спасти Флейтиста и тех, кого он поведет с собой, тоже обратились в манекены: безвольные лица, пустые глаза, бессильно повисшие плети рук. Ветер раскачивал их, и они едва не падали. Ниточка слюны тянулась из угла рта… Ему только-только начали связывать руки, и выпавшая из пальцев очарованного крысиной песенкой человека веревка билась на ветру.

А теперь, с бессильным отчаянием подумал Олег, он может сделать с нами все, что пожелает. Зачем мы ему? И не только с нами. В тылу, далеко за границей «серой зоны» и «нашего города» оказалось несколько десятков взрослых крыс, оружие они легко раздобудут. Да оно, собственно говоря, не особо-то им и нужно. Ведь с ними есть живое супероружие — дар крысиного бога или проклятие человеческого дьявола, который способен приказывать любому, кто рискнет преградить ему путь. А теперь и Олег, единственный, кто хоть как-то мог бороться с ним, попал под очарование его музыки.