Александр Афанасьев - Падение Вавилона

Совершив ваххабитский намаз – два раката вместо положенных в традиционном исламе шести, – мулла Омар немного поел. Он ел мало и скромно, и это было вовсе не на публику – он и в самом деле был таким, один из подлинных рыцарей религии ислам в мире, где подлинного почти что и не осталось. Одевшись подобающим образом, он вышел во двор небольшой виллы, которая принадлежала движению, – там его ждали четыре автомобиля, четыре одинаковых «Ланд Круизера», которые пакистанцы купили на деньги, полученные от американцев в качестве помощи в борьбе с терроризмом. Вот так вот здесь боролись с терроризмом.

Охрану муллы Омара составляли шесть человек – абсолютно преданные ему люди во главе с Забибулло, тем самым, который вел его через заснеженный, непроходимый перевал в Пакистан, когда казалось, что все пропало. Их армия была разрушена, разгромлена, разбежалась – и осталось только полторы тысячи верных им людей, большинство которых погибло во время перехода. Но они прошли… Потом, когда вышли на территорию Пакистана – один из них просто вышел с автоматом на тропу навстречу пастуху – пуштуну… Их было тогда восемь человек, грязные, оборванные, замерзшие настолько, что пастухи пожалели их и накормили, чем смогли. Потом они приехали в Пешавар, там они выбросили автоматы и растворились в людской толпе, и так началась история нового сопротивления. Шестеро из тех, кто прошел тогда с ним перевал, были с ним и сейчас, люди из стали, которые никогда не предадут, седьмым был сам мулла Мухаммед Омар, а восьмым был человек, имя которого не стоило лишний раз произносить даже сейчас, в кругу самых преданных и верных движению людей. От этого человека во многом теперь зависело существование самого Талибана, он был вхож на самые верха.

Второй круг охраны составляли люди из сто одиннадцатой бригады – придворной, особо подготовленной части пакистанской армии, непосредственно она совершила все военные перевороты, какие только совершались в Пакистане. Неразговорчивые, бородатые, в основном с бритыми наголо головами люди с автоматическими винтовками и в военной форме – они стояли и на въезде во дворик дома, и у машин, готовые ко всему. Никто не испытывал никаких иллюзий – американцы при каких-то обстоятельствах могут отследить их через спутник или через БПЛА и нанести удар – просто удар. Этот удар во многомиллионном городе будет означать начало полномасштабной войны Пакистана с Афганистаном, а возможно, и с США из-за грубого нарушения норм суверенитета. Ничего же другого – мины, гранатомета, засады убийц – здесь бояться не стоило, чужих здесь нет, любого чужого выследят и донесут незамедлительно, против врагов из конкурирующих банд или небольшой группы спецназа этой охраны вполне достаточно. Мулла считался защищенным на сто процентов… хотя нет, не на сто.

На девяносто девять.

Как только он ступил во двор, один из пехлеванов раскрыл над ним большой черный зонт, похожий на старый английский, с длинной и крепкой ручкой. Дождя не было, но эта примитивная мера защиты не давала американцам опознать объект с космоса и с помощью БПЛА. Несколько шагов по двору – и вот охраняемое лицо уже в машине, боевики личной охраны и бойцы сто одиннадцатой бригады рассаживались в соседние. Раскрыли двери – и кортеж выкатился на оживленную улицу – народонаселение Пешавара росло так быстро, что даже тихие улочки пригородов теперь были оживленными.

Мулла не давал указание водителю, куда ехать – водитель и так все знал. Сначала – медресе Хаккания, потом – аэропорт, где в одном из ангаров назначена встреча с каким-то человеком. Мулла не светился лишний раз, но вел никак не затворнический образ жизни, он встречался с людьми и даже с журналистами. Все могли его найти, кроме ЦРУ США.

По окружной – она так и называлась Outer Circular road – они выкатились на нужную развилку и встали на дорогу, ведущую в местечко Хаккания, почти пригород Пешавара. Машины шли ходко – это была вполне современная трасса, бетонная, многополосная, по обе стороны – рекламные щиты с рекламой. Рекламировали в основном индийские фильмы.

Медресе Хаккания представляло из себя большое, разлапистое здание традиционной архитектуры: приземистое, с куполом, с чем-то наподобие открытой террасы, идущей по всему периметру здания, все здание было украшено рисунками, в отличие от печально знаменитой Красной мечети [5]доминирующий цвет здесь был голубой. Рядом не парковались машины, и вообще здесь мало кто ездил на машинах, считалось харамом подъезжать к медресе на машине. Но для муллы Омара, конечно же, было сделано исключение. Когда машина, в которой находился мулла, плавно затормозила у главного входа в медресе и охранники разбежались по своим секторам, обеспечивая периметр, мулла открыл дверцу машины…