Александр Мень: При реках Вавилона

Александр Мень

"При реках Вавилона..."

Навуходоносор, переселяя на восток иудейских пленников, следовал своему излюбленному правилу: отрывать мятежные народы от их родины и создавать в своей империи интернациональное население, не связанное ни с какими местными традициями. Он не обратил иерусалимлян в рабов; подобно другим "перемещенным лицам", они свободно селились в Вавилоне и его окрестностях. Каждый мог заниматься своей профессией: ремесленники взялись за свое дело, торговцы за свое. Только крестьяне и многочисленные служители Храма - левиты вынуждены были искать себе случайных заработков. В целом внешнее положение изгнанников было вполне сносным. Но это не могло избавить их от чувства горького разочарования и тоски по отчизне. Из провинциальной Палестины они попали в гигантский мировой город. Вавилон того времени со своими роскошными дворцами, шумными базарами, разноплеменным населением, величественной девяностометровой башней подавлял и оглушал чужеземцев. Иудея, Иерусалим, храм Яхве, отеческие обычаи и верования казались в сравнении с этим "Нью-Йорком древнего мира" жалкими и ничтожными. Для многих изгнанников стало угасать обаяние родных преданий, и они прочно обосновались на новой родине.

Но основная часть иудеев не хотела смириться с мыслью, что вместе с храмом Яхве погибла вера отцов, погиб народ. Поэты изливали в печальных элегиях скорбь об утраченной отчизне:

Все, видящие меня, ругаются надо мною,

Говорят устами, кивая головою:

Он уповал на Господа; пусть избавит его,

Пусть спасет, если он угоден Ему...

Я пролился, как вода; все кости мои

Рассыпались... сила моя иссохла... (Пс. 21,8, 15-16).

Они вспоминали о пророках, правота которых стала теперь столь очевидной. Они призывали изгнанников не изменять их заветам и хранить память о родине.

При реках Вавилона, там сидели мы и плакали,

Когда вспоминали о Сионе;

На вербах, посреди его, повесили мы наши арфы.

Там пленившие нас требовали от нас слов

Песней, и притеснители наши - веселья:

Пропойте нам из песней Сионских.

Как нам петь песнь Господню на земле чужой?

Если я забуду тебя, Иерусалим,

Забудь меня десница моя... (Пс. 136, 1-5).

Жрецы, лишенные храма, занялись теперь изучением отеческой истории и священных преданий. Они собрали воедино старинные законы, освященные именем Моисея. Особое внимание они уделяли ритуалам. Они хотели изгнать из них все элементы магии, сохранив только твердую оболочку для религии. Тщательно разрабатывались все нормы, обряды, традиционные обычаи. Соблюдение их, по мысли жрецов, должно было предохранить народ от язычества. К этому времени уже и жрецы стали окончательно на позиции монотеизма. Наибольшую известность приобрел среди них Иезекииль (ум. ок. 1570 до н. э.), который выступил в роли пророка, продолжая традиции Иеремии.

Деятельность Иезекииля началась еще до падения Иерусалима. Он был в числе первой партии переселенцев, уведенных на восток Навуходоносором. В Вавилоне он возглавил партию духовного возрождения, и его дом "при реке Ховаре" стал центром, куда стекались все, кто мечтал и верил, кто ждал избавления. Разрушение Храма показало этим людям, что идея национального божества потерпела полное фиаско. Яхве не защитил Иерусалим, а оказался как бы на стороне халдеев. Это событие привело их к мысли, уже давно развиваемой пророками, о том, что нравственный миропорядок распространяется на все народы, что если Израиль нарушил Закон, он не может быть пощажен.

Но при этом Иезекииль не отказался от надежды на возрождение народа. В своих произведениях, получивших хождение среди пленников, он призывал к покаянию и обещал, что Яхве пошлет избавление.

Иезекииль любил красочные символические образы. Он был уже не столько трибуном, как Исаия или Иеремия, но больше писателем. В книгах его мы находим много загадочных образов, навеянных вавилонским искусством; грозные и устрашающие картины встают перед его мысленным взором. Он видит поле, наполненное иссохшими костями, которые по мановению Яхве облекаются в плоть, и воскресшие люди поднимаются с земли. Это избранники Яхве, которые возродятся, одушевленные идеалами пророков.

Иезекииль мечтал о том времени, когда наступит Царство Божие на земле. В нем не будет никакой неправды, не будет угнетения и несправедливости. Оно обнимет все народы. Центром его будет не старый Иерусалим, а новый город, именуемый "Яхвешамма" - "Яхве здесь".