Андрей Буровский - Ад закрыт. Все ушли на фронт

Темный прохладный коридор, в него выходят двери других подвалов. Точно такой же коридор видел Петя под множеством питерских домов… Разве что тут было потеснее. Вот и выход: щелястая дверь, сквозь щелки лупят снопы яркого полуденного света. Дверь никто и не думал запирать.

Друзья стояли в тесном внутреннем дворике, между высокими стенами. Опять волна смрада, но уже совершенно другого: соседство мусорных баков. Петя озирался, никак не в силах определить, где же выход… Его взгляд уперся в открытое окно. Из окна второго этажа в упор смотрела на друзей, опиралась умопомрачительной грудью на подоконник перезрелая красотка… Не расплывшаяся, но такая… Несколько избыточная плотью. Круглые, как у совы, глаза красотки внимательно наблюдали, рот улыбался. Поймав Петин взгляд, красотка в пестром халате заулыбалась еще сильнее, помахала рукой. Спросить у нее? Но Вальтер уже тянул мимо, в какую-то дверь…

– А ты откуда знаешь, что сюда?!

– Потому что это внутренний дворик… Выходят в него из подъезда.

Ныряя в дверь, Петя оглянулся… и тут же смущенно отвел глаза: красотка стояла выпрямившись, халат распахнулся… Красотку мало волновало, что выпирала грудь под тонким полотном ночной рубашки. Но она уже не улыбалась.

– Вальтер, ты что тут делаешь?!

Вальтер задумчиво осматривал почтовые ящики, словно никогда не видел ничего подобного.

– У нас какая квартира? Литера E? Так ее в этом подъезде нет…

Петя еще раз убедился – Вальтер из этого мира, из Европы.

– С улицы должен быть еще один подъезд!

Улица шириной метров десять, при высоте домов в шесть этажей больше всего походила на щель, возле земли всегда полутемно. Вывески на незнакомом языке, велосипеды. Какой-то очень ф р а н ц у з с к и й господин в высокой шляпе, с длинными усами.

Все это Петя видел буквально одним глазком, считаные мгновения, – пока Вальтер звонил и беседовал о чем-то с дородной теткой… чем-то тетка напоминала виденную в окне… Но та тетка сперва улыбалась, а потом почему-то перестала. А эта наоборот: хмурилась, пока Петя нырял в полутьму соседнего подъезда, а после этого расплылась во весь рот. Полился поток булькающих звуков… Петя был не в силах понять хотя бы, где кончается одно слово и начинается другое. Петя понимал, что эта тетка – консьержка, она проверяет, кто куда идет, и открывает дверь. Но консьержек до сих пор он не видел и не очень был уверен, что они на самом деле существуют.

А Вальтер уже тащил его по лестнице. «Он тут как рыба в воде»… – ошарашенный темпом, подумал Петя про друга.

Лестница тоже была очень ф р а н ц у з с к о й, эта широкая лестница с коваными решетками… Сколько таких лестниц повидал Петя в Петербурге, а все же именно эта от них отличалась… Он сам не мог объяснить, чем, но разницу отметил очень четко.

Петя ступил на верхнюю площадку – а Вальтер уже беседовал с открывшей горничной – смешливой, хорошенькой, в полосатом платье… Петя только слышал про такие и вообще в существовании горничных был уверен не больше, чем в существовании консьержек.

Жертва эксплуатации? Но «жертва» вела себя независимо, даже несколько развязно, на вкус Пети: вовсю стреляла глазками, тараторила без перерыва. Вальтер щелкал каблуками, старательно вязал французские слова (у него начало и конец слова Петя слышал), – а красотка задержала на Пете взгляд… Это был взгляд, от которого сердце Пети почему-то затрепетало и ушло в пятки… «Как самолет в воздушной яме…» – подумал Петя. Взгляд повторился… Еще раз… снова и снова сердце у Пети срывалось в штопор, как скоростной лифт в недра Шамбалы.

Девушка двинулась куда-то, парни за ней.

– Нас велено провести сразу… Как появимся, – шепнул Вальтер.

Стоило бы обратить внимание на гравюры на стенах, на дорогие обои в коридоре… наконец, на роскошную люстру… Петя же видел только узкую, как у подростка, спину девушки. Кровь так стучала в виски, что трудно было различить внятный шепот Вальтера под ухо. А стрекотание горничной по-прежнему сливалось в нечленораздельный поток звуков.

И профессора Петя разглядел не сразу… Потому что на пороге комнаты девушка пропустила его вперед, тяжелая грудь проехала по его руке… Петя задохнулся, кровь бросилась в лицо. Парень искоса взглянул на девицу, встретился с веселыми шальными глазами… И сердце опять ухнуло вниз, звон крови в ушах не давал ничего слышать.

А Вальтер уже жал руки профессору д`Антркасто. Да! Это был настоящий профессор! Высокий, красивый, полуседая грива на плечах. Профессор и дома был в бархатном коричневом пиджаке, с шейным платком вместо галстука. Рассеченное морщинами аскетичное узкое лицо, проницательные умные глаза – две блестящие ягоды терна. Лилась быстрая французская речь.