Мария Семенова - Ошибка «2012». Мизер вчерную

Пока Мамба не вмешалась в его судьбу. Той самой железной капитанской рукой, способной удержать на плаву не только «Титаник». И всем сразу стало легче. И Мбилонгмо, и Мамбе, и маленькому доброму ангелу.

«А уж полицейским-то, мать их!..» — мрачно усмехнулась Мамба, быстро взглянула на часы и вытащила мобильник:

— Привет, главнокомандующий, давненько не слышались… В общем, давай по второму варианту… Как? Что? Это ещё почему? Кто у нас генерал? Ты или я, такую мать! Всё, действуй, даже слушать не желаю. Буду примерно через неделю. Конкретные сроки уточню. И Бога ради, ты уж не разочаровывай меня… Пока.

Фыркнув, она прижала отбой и выругалась последовательно на нескольких языках. Вплоть до таких, чья грамматика сразила бы наповал европейских лингвистов. «А ведь и в самом деле редкостный засранец. Американская вонючка. Считает себя пупом земли. А что? Законы не писаны, всё шито-крыто, везде зелёный свет. Знай втирай очки мировому сообществу, дескать, ход истории объективен и никакой Игры нет. Зато имеют место быть пришельцы, естественный отбор и летающие тарелки. И человечество свято верит в инопланетян, законы эволюции и линейный ход бытия. Не желая понимать, что жизнь — игра и скоро игре той конец. А впрочем…»

Мамба вытащила сигару, макнула в ром и стала раскуривать. «А впрочем, в неведении пребывать легче всего. Как говорил этот англичанин… трое в лодке… чего не видит глаз, того не чувствует желудок. Тем паче от чёртовой Игры уже кишки выворачивает…»

Она от души затянулась, выпустила сизую тучу и снова принялась ругаться на смеси языков, да так, что дым, заполнивший кабинет, стал отчётливо закручиваться смерчем.

Как же утомил её этот бестелесный голос, нарёкший её когда-то Чёрной Мамбой и с тех пор почти безостановочно звучавший в мозгу! Вначале она слушала его, точно самого Эбиосо. Потом поняла, что он держал её, опытную жрицу, за дешёвую куклу, за послушную марионетку. Послать бы его куда подальше, как сделали Бывшие, да только не время пока. Она, Мамба, будет умнее! Голос обещает переход на новый уровень, так зачем же рубить сук, на котором сидишь? Тем более что сидишь высоко — можно костей не собрать. Нет-нет, торопиться не надо. Добыть свистульку с Нагубником, не спеша свалить, ну а уж потом, держа под руку Мбилонгмо, можно и посмотреть со стороны, как загибается этот мир. Так, как они смотрели когда-то на смерть Гастона Леру. К акулам, в геенну огненную, куда там ещё…

Эта мысль отчасти согрела душу. Мамба положила сигару и вернулась к реалиям жизни. Итак, деньги есть, документы в порядке, самолёты через Атлантику каждый день… На пути в пресловутую Сибирию с её знаменитыми сливками угадывался лишь один барьер — языковой. Что ж, Мамбе было не привыкать.

— Ибароку малюмба эшу ибако маюмба ибако маюмба, — громко, нараспев обратилась она к Папе Лекбе. — Амоте конику ибаку амоте ако малюмба эшу кулона. О ты, владеющий силой аче [44] Аче — первичная жизненная сила, аналог индийской праны, китайского ци. , дай знать, вразуми…

Её услышали. Воздух в кабинете ощутимо дрогнул, откуда-то потянуло сквозняком — и с полки стеллажа вопреки всем законам вероятия спланировал массивный том. Именно спланировал, этаким тяжеловесным цветасто-рекламным мотыльком, крылья которого сплошь пестрели узорами объявлений.

— О, благодарю, Владыка перекрёстков! — обрадовалась Мамба. Послала в пространство воздушный поцелуй и, присев на корточки над раскрытым справочником, без тени удивления прочитала: «Дипломированный лингвист Хаим Соломон. В натуре стопудово разговорный русский. Вас поймут даже через губу в любой хате. Звоните-таки, если только не Шаббат».

Тамара Павловна была не просто авантюристкой в душе. Она никогда и ничего не делала наполовину. Если, к примеру, бить, так бить в полную силу, ибо понарошку только кулаки расшибёшь. А если делать мужу сюрприз, так уж Сюрприз. С большой буквы. С самой большой, какая найдётся.

Утром следующего дня, торопливо проглотив с чаем разогретый пирожок из морозилки, она перво-наперво забралась в Интернет — проверить, что делается на карточке. На той самой, к которой олигарх грозился добавить нулей. Увиденное на дисплее заставило её откинуться в кресле и бросить куда-то сдёрнутые с носа очки. Денег оказалось много. Просто до неприличия много.

«Трать, — говорила когда-то Тамаре Павловне её мама, женщина мудрая и видевшая жизнь. — Покупай хоть простыни. А то государство что-нибудь придумает, у него не задержится…»