Михаил Гвор - Прорыв выживших. Враждебнные земли

Невысокий худощавый мужчина лет за пятьдесят уверенно вошел в кабинет Пчелинцева и протянул хозяину руку.

— И тебе не хворать, господин смотрящий, — отозвался тот, криво усмехаясь, но на пожатие ответил.

— Всё не можешь забыть моё происхождение? — усмехнулся гость. — Зря, батенька, зря. Мы уже десятилетие, как легитимная власть. Товарищ Хрущев столько не продержался. Не говоря уже о Ельцине или Горбачеве. Годика через три, глядишь, еще и выборы забабахаю. Прямые и всеобщие. И референдум какой-нибудь…

— Вот знал я, что прячется в тебе гнилое либерастическое нутро. И это при такой-то фамилии!

— И чем тебе не нравится моя фамилия? Между прочим, только благодаря ей слово «товарищ» — официальное обращение в Новосибе. Народу приятно, что им руководит товарищ Сухов…

— Это их демократы до войны так достали… Ладно, Валерий Николаевич, рассказывай, с чем приехал. Ни на минуту не поверю, что запросто так в гости заскочил.

— Не просто, Глебыч, не просто… Проблемка нарисовалась… Даже и не знаю, с чего начать…

— Сначала начинай, сначала…

— Сначала Война была, это ты и без меня знаешь. А по итогам Войны этой к власти в Энске пришел бывший московский бандит Валера Сухой, он же товарищ Сухов, уважаемый градоначальник сей административной единицы по настоящий день…

Пчелинцев слушал дурачащегося Сухова, не перебивая. Надо человеку с мыслями собраться — пусть собирается, видно же, гложет его что-то…

— А сейчас у товарища Сухова проблемка образовалась, вот и приехал он к коллеге ее обсудить.

— Так в чем проблемка-то?

— У тебя как с урожаем в прошлом году было?

— Глупые вопросы задаешь. Какой, к черту, урожай, если снег к июню не весь сходит, а в начале сентября ложится!

— Не совсем глупые, Глебыч, не совсем. Урожаи ни к черту, если на посев снимаем — за счастье. Так?

— Так.

— Поголовье скота увеличивается незначительно, если не уменьшается. Ведь и у тебя тоже? То набег какой, то кормов не хватает, то падеж… Так?

— Точную статистику не помню, но допустим…

— Набеги алтайцев не достают?

— Казахи больше. Но участились, согласен. Ты к чему ведешь, Валера?

— А к тому, что падение населения остановилось, даже прирост есть, а еды всё меньше. Голод нам грозит. И тебе тоже, только попозже, как запасы сожрете. А главное, не вижу я, где продукты брать. Свои не растут, покупать не у кого. Не нравится мне такая перспектива. Вот решил заехать, узнать, может у тебя на эту тему какая дельная мыслишка завалялась…

Было всё, конечно, совсем не так. Визит свой Сухов согласовал еще три дня назад. Не могли начальники такой величины позволить себе кататься по области наудачу. Может, когда-то он и был бандитом, но сейчас в лице Валерия Николаевича Новосибирск имел вполне приличного руководителя. То, что город продержался эти десять лет, и, более того, люди там жили, а не выживали, — полностью его заслуга. Не признать этого Пчелинцев не мог, оказывается и в этой среде попадались нормальные люди. А может, власть не всегда портит человека, может, и наоборот бывает. Единственное: со своими бывшими «коллегами» Сухов расправлялся без всякой жалости. Но это было давно, в первый год правления. Впрочем, полковник в этом вопросе был с ним полностью солидарен. Даже пример в своё время показал.

А озвученная мэром проблема и на самого Пчелинцева давила давно и уверенно. Какие бы ни были запасы, если их не восполнять, то рано или поздно они кончатся. Со всеми вытекающими… А поскольку речь идет о еде — результатом будет голодная смерть. И неважно, произойдет это через год, десять лет или сто. Искать решение надо сейчас, потом будет поздно.

Увы, восполнения не получалось. Хотя сначала казалось, что обещанной ядерной зимы после Войны не обнаружилось. Но нет, планета не простила человеку издевательства над собой и ответила вполне адекватно. Зимой — все сидели по своим углам, боясь лишний раз, нос высунуть, чтобы не отмерз в пятидесятиградусный мороз. А короткое прохладное лето (температура редко поднималась выше пятнадцати градусов) «радовало» затяжными недельными дождями, от которых дороги превращались в реки, а реки становились похожими на Волгу в районе дельты…

Расти в подобных условиях ничего не хотело. Точнее, хотело и даже пыталось, но вот результат этих попыток был неутешительным.

Могло бы спасти животноводство, но окрестные крестьяне в первую же зиму поморозили скот. Вроде и привычны сибиряки к холодам, но всему есть предел: когда спохватились и вспомнили, что коровники и фермы толком не утеплены, было поздно. Пытаясь спасти поголовье, растаскивали животных по домам. На Базу, где удалось наладить нормальное отопление, гнали стадами и отарами, не разбираясь, кого кормит конкретная деревня: город или бригаду. Везли на всем, что было, Витька Безручков, тогда еще прапорщик, как-то притащил корову и трех овец на броне своего БТРа… Всё равно потеряли почти всё поголовье. От Новосиба помощи не было, и быть не могло, Пчелинцев удивлялся, как Сухову удалось спасти людей в почти разрушенном, замороженном городе, какой уж тут скот. Единственная радость, что мяса в ту зиму было предостаточно. Его даже сумели сохранить (ещё бы, оно и без всяких мер оттаяло бы только к августу), и еще какое-то время проблем не ощущалось. Но время это давно кончилось.