Андрей Круз - Эпоха мёртвых. Москва

Пётр Витальевич ничего не ответил, но запыхтел громче. Судя по всему, именно так он и думал. Бурко даже задумался, не хватит ли Петра Витальевича кондрашка от возмущения. Не то чтобы он о нём беспокоился, но у него были определённые планы на узника.

— Где моя жена и мои сотрудники? — спросил Пётр Витальевич, чуть сбавив тон.

— Жена… Жена в соседнем, женском отделении. Устроена немного лучше, чем вы. Сотрудники тоже неподалёку, в общей камере, вон за той дверью.

Бурко показал рукой на металлическую и звукоизолированную дверь в конце короткого коридора. Пётр Витальевич сидел в отдельном отсеке для особо важных лиц, чьи контакты с остальными арестантами, буде такие появятся, были бы нежелательными. Прямо из этого коридора была дверь в ещё одно помещение, на обзаведении которым настоял Пасечник. В нём не было ничего, кроме свисающих с потолка наручников и длинного металлического стола с кандалами для рук и ног. Впрочем, Петру Витальевичу посещение этой комнаты не грозило, потому как никакой ценной информации он не скрывал, да и не имел таковой. Бурко скорее развлекался.

— И всё же, Пётр Витальевич, вы не ответили на мой вопрос. Почему вы решили искать спасения здесь?

— Потому что полагал вас человеком чести! — вдруг выкрикнул Пётр Валерьевич. — Что если вы дали слово вести себя порядочно по отношению к партнёру, то так и будет впредь!

Эта гневная филиппика явно озадачила Бурко. Он даже не сразу нашёлся что сказать.

— Ну, Пётр Витальевич… встречал я дураков, но таких самодовольных, как вы — никогда в жизни. — Бурко даже сделал глубокий вдох и помотал головой, как будто отгоняя видение. — Вы вымогательством отторгли долю в компании, палец о палец не ударили, чтобы предприятию хоть чем-нибудь помочь, тянули из меня деньги, причём подставляя меня же под обвинение в финансовых преступлениях, потому что я ещё и вынужден был перегонять их туда, куда гонять нельзя, и теперь, когда у вас даже не хватило ума вовремя позаботиться о самом себе, вы приезжаете сюда и требуете почёта и уважения? Нет, это даже не лечится…

На лице Петра Витальевича застыло выражение, как будто он и вправду пытается понять собеседника, но не может постичь его логику. Он искренне не мог понять, в чём же проблема.

Дверь в коридор открылась, вошёл Пасечник.

— Здравствуйте, Пётр Витальевич! Как сидится? — вполне дружелюбно поприветствовал он арестанта.

— Как вы смеете, Пасечник? — снова взъярился пленный и снова стукнул толстой ладонью по прутьям решётки.

— Ой, осторожно, ладошку зашибёте! — со слегка глумливой улыбкой предостерёг Пасечник.

Пётр Витальевич Братский в прошлом был главной и единственной неудачей Пасечника как начальника службы безопасности, отвечающего за сохранность и безопасность активов компании. Когда на горизонте чёрной тучей появился Пётр Витальевич, чиновник олимпийского масштаба, из когорты «непотопляемых», тех, которых переводят с места на место за неумеренную вороватость, но при этом каждое следующее место оказывается выше и «хлебней» предыдущего, Пасечник попытался отбить наезд. Но не сумел. Пётр Витальевич проехал по нему, как дорожный каток по пустому молочному пакету. Пётр Витальевич мог так ездить по кому угодно в стране, и затем он с той же грацией прокатился по Александру Бурко, к вящему унижению Пасечника.

— Александр Васильевич, с охраной побеседовали? — обратился к нему Бурко.

— Поговорил. Нормальные ребята, этого… — он указал пальцем на Братского, — они терпеть не могут. Двоим есть о ком позаботиться, ещё один хочет остаться.

— Что решили?

— А что тут решать? — пожал плечами безопасник. — Пусть уезжают все трое, оставлять никого не будем. К ним у нас претензий нет, но и рисковать не хочется, мало ли как обернётся?

Братский замер, приоткрыв рот и тяжело дыша. Он вдруг понял, что сейчас всерьёз решается его судьба.

— Что с женой будем делать? — спросил Бурко.

— С супругой… семьи грех разлучать, верно? — снова хищно улыбнулся Пасечник.

Супруга Петра Витальевича, Елена Алексеевна Братская, была знаменита не меньше своего мужа. Крупная вульгарная и алчная тётка, любительница гигантских бриллиантов и вычурных платьев, с причёской того типа, что в народе называют «вшивый домик», являлась настоящим вдохновителем вымогательских рейдов Братского, а заодно и главным потребителем добываемых в этих налётах материальных благ. Она же выступала в роли «удачливой бизнес-леди», которая якобы и зарабатывала на образ жизни этого семейства.