Андрей Валерьев - Родина

Человечек, наконец, упёр в капитана прозрачные глазки.

— Со всей своей семьёй. Навсегда. Никто и никогда не узнает о том, что произошло с вами и вашей семьёй. Даже родные. Скажу сразу. ТАМ — безопасно. ТАМ…

'Невзрачный' наклонился вперёд.

…ваша семья ни в чём не будет нуждаться. Идите и думайте.

Егорову показалось, что всё это ему мерещится. Что всё это не с ним. С одной стороны — полная неизвестность. Тащить неизвестно куда жену, детей. Да нет! Что за ерунда! А с другой стороны… что он теряет? Две комнаты в БАРАКЕ пятидесятых годов постройки? Копеечный оклад, которого вечно не хватает, осточертевший бардак и вселенское пьянство окружающих?

Капитан чувствовал, шкурой чувствовал — это шанс. Шанс, которого в жизни может уже и не быть.

— Вы подумали?

— Я согласен.

Кыргызская Республика,

г. Бишкек

Апрель 2010 г.

Когда к Саше, дежурившему вместе с другими дружинниками у поворота в микрорайон, прибежала заплаканная жена и сообщила о том, что его сынишку избили, у мужчины подкосились ноги. В голове замелькали картинки — одна ужаснее другой. Мужики, стоявшие вокруг с мрачными лицами, выматерились и, похватав арматуру, дружно бросились к дому, где жила семья Александра.

Удивительно, но электричество сегодня было! Мать оцепенело сидела перед телевизором, наблюдая за тем, что происходило в пяти километрах от них, у дома правительства. А у Серёжки дома стоял заветный компьютер!

Была, не была!

Несмотря на строгий отцовский запрет, неугомонный пятиклассник решил пробежаться до соседнего подъезда, где жил его лучший друг и, по совместительству, двоюродный брат Серёга. А у соседнего подъезда, как назло торчал Азим — гроза всех местных пацанов. Стрясти с Егора денег не получилось — у мальчишки их просто не было и, вывернув жертве все карманы, Аза напоследок просто изо всех сил пнул мальца по заднице. Но попал не по ягодице, а прямо по кобчику, так что в тёткину квартиру Егор буквально вполз, подвывая от боли и размазывая по щекам слёзы.

Тётка закричала и кинулась за помощью.

Сразу поймать Азима не удалось. Поняв, что переборщил, он шустро удрал домой — в грязную и запущенную однокомнатную квартирку на первом этаже, где он жил с матерью и ещё тремя младшими братьями. К несчастью на окнах этой квартиры стояли массивные решётки, оставшиеся от прошлых хозяев и прочная стальная дверь.

Саша остервенело бил толстой арматурой в дверь, не обращая на высыпавших соседей и испуганную жену, умолявшую его отсюда уйти. Из окна на всю улицу голосила мать Азима, мешая киргизскую и русскую речь, то зовя на помощь, то угрожая, а то и просто — обещая всем русским жителям микрорайона, что скоро им… дальше начинался такой мат, что даже у бывалых мужиков начинали сворачиваться в трубочку уши.

Грохот от яростных ударов Александра, вопли и крики неслись над тихими дворами, заставляя обитателей микрорайона испуганно вздрагивать и прилипать к окнам.

До обидчика сына добраться не удалось.

Вечером снова отключили свет. Микрорайон был окраинным, не очень-то и престижным, так что электричество здесь выключали очень часто. Всё вокруг погрузилось во тьму. Где то далеко раздавались крики и вопли. Кого-то били. Далеко щёлкнул выстрел. Потом ещё два.

Лена задула свечу, вокруг которой собралась вся маленькая семья Дубининых и испуганно произнесла.

— Это петарда, просто петарда. Зайка, помнишь, как на Новый год стреляли? Красиво было, правда?

Трёхлетняя Олечка, удобно устроившись на руках отца, что-то согласно гукнула.

Из тёмного угла обиженно донеслось.

— Это автомат!

Провинившийся Егор до сих пор стоял в углу.

Тридцатидвухлетний Александр Дубинин был коренным Бишкекцем, то есть, тьфу, блин, Фрунзенцем. В общем — неважно. Он родился здесь, в этом чудесном южном городе. Как и его отец. Как и отец его отца. Когда то давно, ещё до его рождения у деда был собственный дом в старом центре, но потом на этом месте решили построить школу и его будущий папа получил двухкомнатную квартирку в новенькой панельной пятиэтажке, в точно таком же новеньком микрорайоне, стоявшем чёрт знает где. В чистом поле. Причём поле это было — самое настоящее. Клубничное. Ещё по соседству имелся совхоз, плотно населённый ингушами, корейцами, немцами, турками и молочная ферма. Так что вырос Санька, хоть и в городской квартире со всеми удобствами, но, так сказать, на лоне природы. Яблоневые сады он, вместе с соседскими мальчишками, бомбил 'на ура', равно как и клубничные поля. Со временем город разросся и всё вокруг застроили, но навсегда в его памяти осталось то время, когда воздух был чистым, а деревья — большими.