Виталий Абоян - Ипостась

Когда много лет занимаешься одним и тем же, кажется, что любое дело в своей области становится тебе по плечу. Только взмахни рукой, только отдай приказ, и все снова заработает так, как должно. Так, как захотел ты. И ты всегда знаешь, как все должно быть. Потому что ты – профессионал.

Но приходит день, и ты понимаешь, что все, что ты когда-то знал, весь твой опыт, накопленный за долгие годы упорного труда, все твои ошибки, исправленные со рвением и усердием, – все это теперь ничего не стоит. Так бывает только по одной причине – кто-то превзошел тебя, какой-то молодой сопляк, ничего не достигший и не нюхавший пороху, сделал что-то, что тебе никогда не было и никогда не будет по силам. Ты мгновенно превращаешься в пыль, в хлам, в отбросы ушедшего мира.

Абхай Лал с силой тер виски. Он сам не знал, для чего это делал – голова не болела. Просто сказывалось напряжение: взвод отборных бойцов под командованием капитана Гопала как раз сейчас входил на арену городского стадиона в Лудхияне, превращенного тхагами в место массовой кровавой бойни. Религиозные фанатики и маньяки. Хотя нет – фанатиками были те, кто сидел на трибунах. Тот, кто устроил все это, был расчетливым и беспринципным проходимцем, наживающимся на легковерности людей и чужих жизнях.

– Они не справляются, сагиб! – Дханпатрая даже не спросил разрешения обратиться. Значит, дело было совсем плохо.

– Его нужно взять живым. Любой ценой!

Генерал выпалил эти слова еще до того, как сообразил, о чем, собственно, говорит Бхадури. Спецназ встретил сопротивление организованных банд тхагов? Это ожидалось, из-за таких пустяков Дханпатрая не стал бы истерично вопить, нарушая все приличия. Достаточно распорядиться, чтобы к основной группе присоединялось подкрепление, а согласовать с генералом такую мелочь можно и позже. Нет, здесь было что-то другое.

– Они не могут к нему подступиться! – заорал внутри головы заместитель. Вызов пришел на «балалайку».

– Кто им мешает? Тхаги?

Лал все еще не понимал, о чем речь. Или усиленно пытался убедить себя в том, что все это не может быть правдой. То, о чем он размышлял уже не первый день.

– Он, Шанкар Десай, что-то творит... непонятное... Они не могут... – речь заместителя сделалась сбивчивой, он явно не знал, как объяснить то, чего он сам не видел.

Абхай Лал резко прервал вызов. Ему надоели стоны Дханпатраи. Если хочешь, чтобы качественная работа оставалась качественной и дальше, все важные моменты всегда приходится выполнять самому, каких бы высот ты ни достиг. Как там у Киплинга, замечательно писавшего о природе Индии: Акела не имел права промахнуться, хотя молодых и сильных волков, способных прокормить всех остальных, в стае хватало, и с избытком.

Он вызвал машинистов, беспрерывно следящих за его подключением к сети. За качеством и правильностью сигнала, за безопасностью подключения и конфиденциальностью переданных данных – за всем, что могло понадобиться генералу от сети.

– Мне нужно прямое подключение, – сказал он, не дожидаясь, когда машинист закончит представляться.

– Номер «балалайки» или имя?

– Шрипати Гопал, капитан Госбезопасности, находится в Лудхияне.

– Контакт установлен, – машинист начал отчет еще до того, как генерал закончил сообщать данные новоиспеченного капитана. – Вывести на экран коммуникатора или...

– На «балалайку».

Он хотел увидеть это собственными глазами. Пусть и придется смотреть с наноэкранов капитана Гопала.

– И звук подключите.

Крики и грохот накрыли Лала столь внезапно, что от неожиданности он зажмурился. Но жуткую картину того, что происходило сейчас перед перепуганным до полусмерти капитаном, все равно видел – открытые глаза не являлись обязательным условием правильной работы наноэкрана.

А посмотреть было на что. Шанкар Десай, невысокий молодой человек, худой, болезненного вида, весь покрытый какими-то язвами, стоял посреди арены, широко разведя руки в стороны, словно собирался обнять небо, вдруг подернувшееся темными, почти черными тучами. На его лице, испачканном чем-то светлым...

Много вариантов того, что это такое?

...застыла безумная, хищная улыбка. Он пребывал в состоянии кататонического счастья. И ему было наплевать на весь мир, ставший для него развлечением, чем-то вроде интересной игрушки.

Изображение дергалось, а в ушах, перекрывая крики разбегающейся с трибун толпы, стоял какой-то рев. Лал не сразу понял, что это крик хозяина «балалайки» – Гопала, – к которой его подключили машинисты. Капитан орал от ужаса, судя по всему, он почти лишился рассудка. И Абхай Лал вполне его понимал.