Виктор Орлов-Пушкарский - Конфликт интересов

То, что я увидел, мало напоминало ангары, точнее, не напоминало их вовсе. Один единственный ангар, в котором проводилось плановое техническое обслуживание летательных аппаратов, стоял на отшибе промыслового комплекса. Вся техника, десяток винтокрылов и пара каких-то самолетов, располагалась на квадратных взлетно-посадочных площадках. Все ВПП были установлены на ячеистых металлических конструкциях, состоящих из треугольников, высотой в несколько саженей. Каждое из этих сооружений было оборудовано лифтом, который поднимал пилота к краю платформы. Пользуясь заклинаниями «хамелеона», мы стояли у подножья одной вышки и ждали, когда мимо нас пройдут двое рабочих. Олерский наотрез отказался угонять грузовик, мотивируя это тем, что не хочет наносить финансовый урон своей семье. На мой взгляд, винтокрылов здесь было с избытком, и графы Олерские нескоро бы заметили пропажу, да и промысловый цикл не прервался бы. К тому же, как это можно украсть у самого себя?

— До шестнадцати лет я каждый год гостил у дедушки, — сообщил тезка, пока мы пропускали очередного рабочего. — Лучше всего угнать скоростной самолет «Попрыгунчик». У него, в отличие от винтокрылов, плазменные двигатели.

Над нашими головами постоянно пролетали винтокрылы, груженные рыбой. Они делали небольшой крюк, вываливая груз на перерабатывающей фабрике, и возвращались на свои посадочные места.

На одну из ВПП опустился грузовой винтокрыл, и из него выбрались гном и человек. Они вошли в кабину лифта и поехали вниз.

— Тихо, — заволновался граф. — Это дядя Валек со своим пилотом.

Дядя Хазара?

— Он владеет магией? — спросил я.

— Совсем чуть-чуть. Но на глаза ему лучше не попадаться. Вряд ли он узнает меня в лицо, так как на праздновании двадцать второго дедушкиного десятилетия он напился еще до начала торжества и все пропустил. С другой стороны, двенадцать лет назад я угнал дядин «Попрыгунчик» и случайно утопил его в море. Память у дяди хорошая и такие вещи он никогда не забывает.

Тем временем дядя с пилотом-гномом спустились с вышки и двинулись в нашу сторону, оживленно жестикулируя. В двух шагах от нашей компании, дядя Валек вдруг остановился, заставив нас сильнее вжаться в металл вышки.

— Знаешь, дружище, — обратился он гному. — Я тут неожиданно вспомнил одного из своих племянников.

— Кого именно? — спросил гном, поглаживая свою роскошную бороду, заплетенную в косичку.

— Хазара помнишь? Который в Лаэргане учится.

Глаза гнома на мгновенье вспыхнули пожаром, но выражение лица осталось непроницаемым. Было видно, что ему нелегко дается это внешнее спокойствие.

— Как не помнить, — отозвался он. — Я ведь тогда только-только закончил ремонт вашего «Попрыгунчика». Только-только перегнал его из ангара технической службы, где целую неделю провозился с бригадой техников, пытаясь устранить неисправность системы синхронизации двигателей.

— С другой стороны, — задумчиво сказал дядя. — Это ведь вина техников, что они так и не смогли толком наладить систему синхронизации. Если бы не прыткость Хазара и его живучесть закоренелого подлеца, у меня бы стало на одного племянника меньше.

— А я говорил, что надо нанимать гномов, а не людей! — неожиданно взорвался гном.

— А я тебе в который раз говорю — это слишком дорого! — ответил дядя Валек, мгновенно позабыв про Хазара.

Судя по всему, они вернулись к недавнему разговору и теперь удалялись от нас, громко крича и отчаянно размахивая руками.

— М-да, — прервал наше молчание тёзка. — Я ведь тогда даже не догадался свалить всю вину на компьютер «Попрыгунчика». Получается, тогда меня выпороли просто для профилактики?

Нет, за воровство. И ты сам это прекрасно понимаешь...

Наконец-то мы добрались до одного из двух «Попрыгунчиков», одиноко стоящих на самом краю взлетно-посадочного комплекса. Взяв Одалию под руки, мы запрыгнули на посадочную площадку, чтобы не привлекать внимания к работающему лифту. Наверху на нас обрушился сильный ветер, заставив зажмуриться. Определив его направление и скорость, Олерский подошел к краю площадки. Ничуть не стесняясь присутствия дамы, он расстегнул ширинку и, со словами «лепота, лепота-а!», облегчил душу перед полетом.

— Фи, как некрасиво! — сделала замечание Одалия своим капризным тоном.

В море ее! В Тихое.

Олерский задумчиво почесал затылок и произнес:

— Может, еще от чего избавиться?

Я представил картину, открывающуюся наблюдателю снизу, и улыбнулся. Граф подошел к «Попрыгунчику» и взломал замок на двери, рассыпав его в пыль с помощью заклятья атомарного распада. Легкая серая взвесь исчезла, унесенная порывом ветра.