Олег Кулагин - Московский лабиринт

Всё это время предчувствие меня не обманывало. Но предатель оказался намного ближе, чем я могла вообразить…

Что теперь сделают с Таней Гольцовой? Сотрут за ненадобностью? Или ославят дожидаться где-то в глухом «запаснике» мозга? Чтобы извлечь в случае необходимости слегка подправить память и снова использовать…

Тьма вокруг… Хочется раствориться в ней. Хочется не помнить…

Да, они не обманули — легче не знать… Оставаться счастливой хотя бы в иллюзорном мире…

Но теперь уже не получится. И главное, я не хочу этого! Я знаю правду! Правда — моя сила. Кроме неё — ничего нет. Даже тело отняли.

Но я не сдамся!

Что я могу сделать? Я заперта где-то в подсознании, как в тюрьме. У этой тюрьмы нет решёток, которые можно было бы подпилить. Нет стен… Только густая тьма, в которую я продолжаю падать.

Сколько прошло времени? Этого нельзя узнать…

Я — бесплотный дух… Безъязыкое, бесформенное ничто…

Но разве не я здесь хозяйка?! Даже эта тьма — часть меня…

И я говорю: да будет свет!

Кажется, вышло… Чернота начала светлеть, превращаться в белёсый туман. А потом я упала. Шмякнулась с высоты в большую, серебристо сверкавшую лужу…

У меня опять было тело. Пускай такое же иллюзорное, как и туман вокруг. Главное, я сама этого добилась. Я учусь преобразовывать собственную тюрьму.

Монте-Кристо такое и не спилось. Теперь остаётся вообразить какой-нибудь выход наружу, в реальность…

Рассеивайся, туман! Я хочу вернуться! Очень хочу, честное слово!.. Только я могу спасти друзей! Я ещё могу всё изменить!..

Увидеть небо. Настоящее небо. Растолкать, разбудить Чингиза, Грэя и умчаться на «хаммере» — далеко, далеко… Навстречу красноватой полосе восхода. Туда, где нас не отыщут.

Уходи, туман… Пожалуйста, уходи…

Не получается. Белёсая дымка клубится вокруг. И ей нет дела до моих заклинаний.

Биочипы в моём мозгу сильнее.

В Реальность не прорваться. Этого следовало ожидать. Даже невидимые стены так легко не поддаются. Требуется время. А его-то как раз и нет…

Думай, Таня… Если нельзя выйти… может, позвать на помощь?

Но кто услышит немой, безъязыкий крик?

Хотя… Если очень постараться — кое-кто услышит…

Только будет ли от этого легче? Или, наоборот, страшнее?

Та чингизовская притча о двух тиграх. Может, именно сейчас?.. Если бы удалось… Если бы они вцепились друг другу в глотки!

Что такое?

По ногам поднимается холод… Непонимающе смотрю вниз. Ртутно-блестящая лужа как будто становится глубже. Дно уходит из-под меня. Я вздрагиваю, осознавая…

А плёнка металла наползает вверх. Серебристые язычки уже лижут мои колени. И я перестаю их чувствовать. Я становлюсь единым целым с ртутной гладью. Превращаюсь в холодный, неживой металл…

Нет!

Дергаю немеющими ногами. Только что это даст? Вокруг нет твёрдого берега, на который можно выбраться. Ничего, кроме мутной дымки и жадной серебристой трясины.

Проваливаюсь по бедра…

— Михалыч!!! — отчаянный крик. Но слышу его только я.

Надо вспомнить то ощущение… Попробовать представить мерцающую в тёмном небе паутину. И дотянуться до нее…

— Михалыч!!!

Трясина уже по пояс… Всё бесполезно. Но вдруг неясным отголоском шелестят из тумана слова:

— Это ты, девочка?..

— Я! Я здесь! Помоги мне, Михалыч!!!

— Я ведь предупреждал тебя, Таня…

Едва удаётся разобрать. Будто ветер шевелит листья на дальнем берегу.

— Спаси меня, Михалыч! Пожалуйста, спаси!

— Не чувствую тебя… Ты где?

— К востоку от Москвы. Около Гусь-Хрустального. Километров пятнадцать не доезжая… Алан — скоро будет здесь!

— Значит, он жив…

— Да! В «Матриксе» был двойник.

— Тебя использовали. А ты не хотела верить…

— У меня почти не осталось сил, Михалыч. Скоро я не смогу говорить с тобой.

— Продержись хотя бы минут пять. Наши уже вылетают. Они тебя почувствуют…

— Со мной друзья. Дай обещание, что не тронете их.

Конечно, я не настолько наивна. Но я обязана это сказать.

— Ты всё-таки называешь их друзьями? — насмешливый шелест в ответ.

— Дай обещание!

— Хорошо. Обещаю…

Тишина. Я снова одна. А ртутная поверхность уже мне по грудь.

Нет!

Не поддаваться! Всё это только внутри моего сознания!

Я обязана продержаться! Два чудища должны сцепиться! Только тогда у моих друзей будет шанс!

Я могу это перебороть! Могу!..

Серебристые язычки вздрагивают, будто живые, и останавливаются.

Туман отступает. Я знаю это место. Июль 2012-го. Редкий лесок. За ним — граница. Питер. Сытая и счастливая жизнь, о которой мы мечтали… Позади — голодная Москва под американскими бомбами…